Мой Стиль

Решила побаловаться и зашла на этот сайт:

www.textology.ru/web.htm - он показывает к какому стилю литературного классика близок твой текст.

Проверила все свои произведения, и на каждое он отвечал:

"Скорее всего, этот текст принадлежит

В.Доценко."

Я даже не знаю такого классика и ни разу его не читала...

Хотя я утешаю себя тем, что мои произведения ровны по стилю.

@темы: ссылки

---

Love and Blood

Автор: Lilu-san Прочитать на сайте автора
Бета: Daemon Div
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Вампир/Человек
Рейтинг: NC-17
Жанры: Фэнтези, Слэш (яой), Вампиры
Статус: закончен
Размер: Мини
Описание: Тебя спасли и уберегли от инквизиторов, согласишься ли ты взамен отдать свою кровь?
Примечания автора: Если исторические данные не точны, то прошу извинить у меня в аттестате "4".

В марте 1223 года, когда Людовик VIII только взошёл на престол, когда все люди надеялись на лучшую жизнь во Франции, меня приговорили к казни. Именно в годы правления Людовика VIII, инквизиторы были настолько жестоки и безжалостны, что многих невиновных людей казнили. Возможно, всё это было сделано на потеху графам, а может, они и вправду считали их виновными.
А началось всё с того, что моя мать держала паб, где собирались все отбросы общества, прятались здесь, чтобы на улице вечером не окоченеть от холода. Я помогал ей, так как отца у нас не было – умер уже давно – а меня не брали на работу, из-за моего происхождения. «Бродячий пёс», как говорили всегда. Для того чтобы быть кем-то, надо иметь хорошую родословную, а у меня её не было. Жили мы вполне прилично, днём к нам приходили молодые, а вечером мужики, «ведьмы» – так их называла мать – да шлюхи.
Одним вечером к нам ворвались инквизиторы, начали всё крушить, кричать, что это притон и шабаш ведьм, каждую женщину хватали за волосы и выводили на улицу, люди, что было мочи, вырывались из рук и бежали, куда глаза глядят. Звенели разбивающиеся стаканы и бутылки, слышался хруст то ли переломанных столов и стульев, то ли ломающихся костей человека и треск горящих деревянных предметов.
Меня заметил один из этих напыщенных, самовлюблённых идиотов, считавших себя главой всего народа и прокричал:
– Ловите, вон стоит содомит*, – тыча своим пухлым пальцем, гудел он.
Я ошарашено смотрел, как некоторые из инквизиторов трогаются с места и идут сквозь толпящихся орущих и дерущихся людей ко мне.
– Вивьен! – прозвучал сбоку голос матери и я, резко повернув голову, не заметил ничего кроме пламени, охватившего несколько столов в помещении. – Беги! – настойчиво кричал мне голос и я, сорвавшись с места, выбежал на улицу через заднюю дверь. Тяжело дыша, я оглядывался, решая, куда побежать.
Никто не хотел бы быть обвинённым, особенно как содомит или ведьма. Самое лучшее наказание для них – это «ручная пила». Сначала палач медленно отпиливает руки и ноги, опалив факелом кровоточащие раны, чтобы помешать несчастному умереть раньше времени и, только затем очень медленно перепиливает его пополам. Поэтому я ни разу не ходил на казнь и не собираюсь ходить.
Решив, что лучший путь – это спрятаться около озера, я побежал вперёд сквозь плотно посаженные деревья, теряя из виду полыхающий огнём паб. Бежал я, не замечая ветки, врезающиеся мне в лицо, не замечая холода, пронизывающего моё тело, ничего не замечая. Я даже забыл о матери, которую оставил там, сейчас инстинкт самосохранения действовал безотказно. Даже рана, полученная позавчера, не болела.
Добежав почти до окраины маленького леса, я спрятался, присев за одним из деревьев. Перестав двигаться, я прислушивался к тишине, к любым намёкам на преследующих меня людей.

Моё тело, застывшее и не двигавшееся почти час, затекло и замёрзло. Я боялся пошевелиться, казалось, что если я двинусь, меня сразу обнаружат, даже участь замёрзшего насмерть меня не так пугала, как «ручная пила».
Кажется, я немного задремал, потому что, открыв глаза, я увидел встающее солнце, хотя до этого была полная темень.
Решив, что оставаться тут нельзя, я осторожно встал, застонав от боли в затёкших мышцах, и поковылял вдоль реки к отдалённым частям графства. На улице было холодно, даже встающее солнце не согревало, учитывая, что я убежал в одной рубахе, брюках, отрезанных до колена, и сандалиях.
Идя по одной из улиц, я начал натыкаться на людей, встающих в самую рань на работу, они удивлённо смотрели на меня, жалкого и продрогшего паренька.
С восторгом я обнаружил неподалёку паб, похожий на наш с матерью. Бодро прошагав разделяющее нас расстояние, я, распахнув дверь, вошёл в тёплое помещение. В нос сразу ударил запах перегара и чего-то жаренного, смешиваясь с запахом ясеня – дерева, из которого был сделан сам паб. На отдалённых от входа столиках сидели люди и, подойдя к стойке, я сказал, как мне показалось, хозяину:
– Извините…
– Оборванец какой–то? Пошёл отсюда! Не хватало мне тут бродяг кормить!
– Но… – попытался что-либо сказать я, но из большого проёма возле стойки вышёл огромный мужлан.
– Парень иди отсюда по-хорошему, – посоветовал он мне вполне мирно.
Я снова открыл рот, чтобы сказать, что они не правы. Как внезапно понял, что всё это бесполезно –
что бы я ни сказал, они воспримут это, как лепет бродячего. Я вышел из паба и поёжился от холода, пронзившего моё тело, обняв себя, я растёр ладонями руки и двинулся вперёд.
Услышав лошадиный топот копыт, я резко бросился в сторону за дерево. Сердце бешено стучало, а руки дрожали, я мгновенно покрылся испариной, мимо проскакали люди на лошадях, а я ринулся в пустынное от людей место – тот лесок.

На третий день моего бегства от всех я даже не мог передвигаться. Тело непрерывно дрожало в попытке согреться, и ломило от озноба. А я продолжал лежать на окраине того леса, так как вчера на одной из улиц увидел инквизитора, лучше уж замёрзнуть и сдохнуть, как собака, чем быть распиленным. Мои глаза потихоньку закрывались и, мне казалось, будто я падаю в бездну, в темноту и холод. И вот кто сказал, что после смерти нас ждёт свет?
Прикосновение теплых пальцев к моей щеке было неожиданным, я попытался открыть глаза, но предметы расплывались, и я подумал, что наверняка вот так и умирают.
Дальше была темнота и холод. Я так думаю, что то прикосновение было поцелуем смерти. И вот теперь я один в темноте. А мне говорили, что там я встречу отца, которого убили, и мать, которая, наверное, тоже умерла, и весь мой умерший род. Тогда почему я один? Было так обидно, что я попытался закричать. Закричать, даже если я умер.
Если бы это было возможно.

Тепло. Я начал открывать глаза, и в них ударил яркий свет. А может, они не врали? Просто нужно было время. Отдалённо до меня доходили звуки какого–то разговора, я даже начал различать силуэты людей.
– Мой Господин, он, кажется, пришёл в себя, – это что, так к Богу обращаются?
– Он всё ещё плохо соображает, – сказал Бог, мужчина лет 30-ти, с бледной кожей длинными белыми волосами, в роскошной одежде. Действительно, Бог. – Пусть спит.
– Да, мой Господин, – поклонился человек, с более бедной внешностью, черными, коротко стрижеными волосами, более щуплый. Он подправил мне одеяло и вышел следом за Господином. Теплая, мягкая кровать, это и есть рай? Надеюсь, мать будет здесь вместе с отцом.
Она часто плакала по нему ночами, я ведь слышал. В двенадцать лет начал замечать эти ночные слёзы, и до моих семнадцати не было ни одной ночи без них. Это было больно и неприятно. И чаще мне казалось, что она ненавидит меня за существование. Я даже не знаю, как умер отец, но, наверное, из-за нас с матерью.
Проснулся я через некоторое время от каких–то странных снов и кошмаров. Еле разлепив глаза, я попытался подняться с кровати, но тело отказывалось меня слушаться. Я сильно испугался, мне даже казалось, что я не чувствую своих конечностей, хотелось кричать. Я тяжело задышал от осознания того, что, возможно, я не смогу двигаться.
Дверь скрипнула, и я слабо повернул голову в левую сторону, смотря на вошедшего человека. Это был тот темноволосый человек, говоривший «мой Господин».
– Я не могу двинуться, – глухо и скрипуче прозвучал мой голос. – Мой голос…
Из глаз потекли слёзы обиды и бессилия, мало того, что я калека, так ещё и голос совсем посадил за те три дня, что жил на улице.
– Успокойся, – грозно сказал он. Но я не желал успокаиваться, я начал реветь сильнее. Моя грудь рвано вздымалась, а голова начала гудеть от потока горестных мыслей. А я ведь, правда, так останусь, останусь лежать навсегда, если не тут, то где-нибудь в подворотне, и даже встать не смогу. Ничего не смогу!
Лёгкое прикосновение к моей голове, и всё прояснилось. Будто внезапно в меня будто вдохнули надежду. Открыв глаза, я увидел Бога, то есть Господина, он бережно держал свою руку у меня на лбу, будто выкидывая из головы все ненужные мысли.
Я с трудом приподнял голову и коснулся губами его руки.
– Спасибо, – прошептал я, – спасибо Вам огромное.
Он удивлённо смотрел на меня, а я в ответ смотрел на него. Нежным бархатистым голосом он произнёс:
– Благодарность – признак благородства души, – ухмыльнулся и, кажется, собирался сказать что-то ещё, но я спросил:
– Ты Бог?
– Я? – удивлённо смотрел на меня, а потом, покачав головой, ответил: – Нет.
– Хотел бы я ответить, что ты врёшь. Но Бог ведь не врёт, – рассуждал я вслух.
– Меня зовут Бернар, – сказал он после паузы. – Это – Жак, – показывая на темноволосого, добавил он.
– Я Вивьен, – поняв, что от меня ждут, сказал я.
– Отлично, Вивьен. Ты сможешь ходить и бегать. Доктор осмотрел тебя и сказал, что ничего страшного. Если будешь делать то, что говорит Жак, всё будет хорошо.
Он развернулся и вышел из комнаты, а я, не отрываясь, продолжал глядеть в дверь, будто ожидая, что он зайдёт обратно. Жак налил в стакан какую жидкость из графина и поднёс к моему рту.
– Пей, – сурово глядя на меня, проговорил он.
Он приподнял мне голову после моего кивка, и я, открыв рот, попытался выпить горькую и вонючую смесь. Жак наклонял стакан слишком сильно, поэтому у меня из краев рта потекла эта жидкость, а когда я почти допил, то поперхнулся, и всё вылилось на меня и на кровать.
– Прости, – прошептал я с пылающими от стыда щеками.
– Ничего. Я всё вытру, и бельё тебе поменяют.
Он поставил на поднос стакан и графин, вытер мой рот и, вновь приподняв мою голову, дал уже стакан с чистой водою и помогал пить более аккуратно.
Когда он вышел, я заснул, и снилась мне всякая белиберда: про Богов и Демонов, про Принцессу и Принца, про Рыцаря и Врагов. В общем, я проснулся в ужасном настроении и поражённо обнаружил, что моя одежда и кровать чисты.

Уже больше недели меня выхаживал Жак. Я наконец рассмотрел его более пристально: заострённые, почти хищные черты лица, чёрные волосы и такие же черные глаза, смуглая кожа была немного темнее моей. А вот Бернар с того раза больше не заходил, ну, а я не спрашивал про него. Хотя кроме Жака я пару раз видел служанку. Она, кланяясь, заходила, прибиралась и, кланяясь, выходила.
Однажды, когда я дремал, я услышал щелчок и думал, что это Жак, но это была служанка, так что я решил притвориться спящим. Она прошла, убралась и, в общем, не делала ничего необычного, но, выходя, она подошла к моей кровати и, склонившись, разглядывала меня и потом шепотом произнесла:
– По-моему, нет ничего такого, – ну, и что бы это могло значить? После она, зашуршав своим платьем, вышла из моей комнаты. Я долго не мог понять, что она имела в виду. Ну, а если поразмыслить, то меня сюда взяли уж точно не по доброте душевной, значит, я должен буду делать что-то. Она имела в виду, что я такой тощий и, значит, у меня нет сил? Или что?
Размышлял я до того времени, пока не зашёл Жак с подносом и горшком, мне и правда хотелось облегчиться, а он всегда знает, когда. И как ему это удаётся?
Здесь было скучно, я часами просто сидел в постели, иногда пробуя вставать, что получалась не очень хорошо. И вот, после того как служанка убралась в комнате, я решил походить. Встать было довольно-таки трудно. Я, держась за стену, встал и проковылял к двери. Но внезапно услышал разговор.
– Ну, как он там? – женский немного скрипучий голос.
– Да спит, по-моему. Не понимаю, зачем он Господину? – это тот самый голос служанки!
– Наверное, как пищу будет использовать, – простите, что?!
– А может, даже больше, у него давно секса не было, – они обе захихикали. Я покрылся холодным потом. Для пищи? Для секса? Это он что? Меня сначала изнасилует, а потом сварит и сожрёт?!
Дыхание стало прерывистым и частым. Мозг начал обдумывать пути выхода. Чёрт! Я ведь даже двигаться толком не могу! Я оттолкнулся от двери и, сделав пару шагов, упал, больно ударившись локтём о комод.
Дверь скрипнула, и я увидел входящего Жака, а позади него две девушки. Наверное, мой взгляд выражал больше, чем я мог бы сказать, поэтому Жак тихо произнёс:
– Мой Господин, он пытается сбежать, – я отчётливо видел, что Бернара здесь нет. Так кому он это, мать его, говорит?!
Лёгкое дуновение ветра и моего плеча коснулась тёплая рука. Повернув голову, я увидел склонившегося надо мной Бернара. Дёрнувшись от него, я попытался отползти, когда путь мне преградил Жак.
– Уйди! Отпустите меня! – я дрожал и не мог внятно соображать. Мне было ужасно страшно. Может быть, инквизиторы были не такими уж плохими людьми?
– Вивьен, успокойся, – мягкий тенор словно успокаивал, но липкий страх оставался.
– Не подходи, – всхлипнув, произнёс я скрипучим голосом, – отпусти меня.
– Я вампир, Вивьен, – ответил он уверенно. Я поднял на него заплаканные глаза, через которые было видно лишь расплывающийся силуэт. – Я тебя не обижу, мне в неделю достаточно пары капель крови. И больше ничего.
– В-вампир? – дрожащим голосом произнёс я. И в голове замелькали картинки сказок с вампирами. Они разрывали по частям свою жертву или обескровливали её.
– Нет ничего нелепее глупых человеческих предрассудков и пошлее лицемерной строгости, – сказал он, и я ни черта не понял. Поймав мой взгляд, он разъяснил: – Я имею в виду, что всё то, о чём говорится в сказах, или передаётся из уст в уста, не совсем правда. Да, мы питаемся кровью, но чаще не убиваем жертву, лишь чуть-чуть выпьем крови и отпускаем, она даже не замечает этого.
Я, уже почти успокоившись, произнёс:
– Так ты вампир, – он, скептически посмотрев на меня, ответил:
– Ты вообще слушал, что я сказал?
– Да, что ты меня не убьёшь, но кровь пить будешь, – успокоившись, произнёс я. – Если ты, правда, при этом не убьёшь меня, я согласен.
Лёгкая улыбка тронула губы Бернара, и суровые черты лица разгладились.
– Красота редко сочетается с мудростью, – сказал он, а я покраснел, осознав, что он меня только что назвал красивым.
Вампир подошёл ко мне и, обняв за талию и положив руку под колени, лёгко поднял меня. Я даже от неожиданности вскрикнул и покраснел ещё больше от близости со столь красивым существом. Он плавно отпустил меня на кровать, и сев рядом провёл по голове и, как и тогда, в моей голове сразу же стало пусто. Я лёг на подушки и, поцеловав руку, щекой прижался к ней и провалился в глубокий сон.
Помниться, мать говорила, что у вампиров есть сверхъестественные силы и, наверное, эта одна из них. А ещё она говорила, что они очень страшные. Ничего подобного, Бернар настолько красив, что я его даже с Богом перепутал.

Уже через неделю я мог вполне нормально передвигаться сам и, конечно, умываться и ходить по нужде, что неимоверно радовало. Месяц с половиной прошёл после моего прибытия сюда, и я наконец-то мог самостоятельно осмотреть огромнейший замок. Проходя мимо одной из комнат, я услышал шуршание и голоса.
– Ой, Патриция, наш Господин влюбился, заметила? – это они про Бернара?
– Да, обычно тихо сидел у себя в кабинете, а теперь места найти не может, как тигр в клетке, честное слово, – они обе захихикали, а я покраснел от осознания, что мне правда интересно, в кого же он влюбился, этот псевдо Бог.
– Любовь ранит даже богов, да? – они снова захихикали, а потом я услышал голос Жака. И это меня ввело в ступор. Неужели возлюбленный Бернара Жак? Естественно, они всё время вместе и знают друг друга, по-видимому, уже давно. С Жаком, да? Я почувствовал укол в сердце. Неожиданно.
Я прошмыгнул дальше, обследуя этаж, он оказался огромным, и, как позже выяснилось, он был вторым. А в замке всего три этажа не считая чердака, который вообще не использовался, ну, если только как свалка старых предметов. Я спустился по лестнице вниз и оказался в огромном зале с входной дверью. С краю я заметил маленький проём. Любопытство победило, и я быстро прошмыгнул туда. Не слишком большая комната, хорошо обставленная, с камином и огромными окнами, шторами и так далее.
– Умеешь играть на скрипке? – спросил неожиданно голос позади меня и я, вздрогнув, резко обернулся – это был Бернар.
– Нет, – помотав головой, ответил я. Он грациозно подошёл к комоду, на котором лежал инструмент и, взяв его, ухмыльнулся мне. Он поставил скрипку на плечо и, легко придерживая её подбородком, зажал струны, проводя смычком по ним. Зазвучала грустная, медленная мелодия, обволакивая и преображая образ вампира. Я любовался им, не смея отвести взгляд, казалось, что это что-то интимное и непозволительное. Но в голове возникли слова. Он влюблён в Жака. Я растерянно отвёл взгляд и стал смотреть совсем в другую сторону. Он перестал играть, я слышал, как он положил скрипку обратно на место, и уверенные шаги по направлению ко мне. Лёгкое касание тёплыми пальцами моего плеча заставило вздрогнуть. Я обернулся, а он пристально смотрел на меня.
– Можно мне немного крови? – зрачки его расширились, и, кажется, даже ногти на руках удлинились.
Я коротко кивнул и весь зажался, крепко зажмурив глаза. Я чувствовал, как он спускает пальцы по моей коже, вызывая стаю мурашек. Он схватил меня за запястье и слегка отодвинул руку, приблизив лицо к предплечью. Я чувствовал его тёплое дыхание на руке, он придвинулся ближе, коснувшись губами руки, я слегка вздрогнул, прерывисто выдохнув. После почувствовал, как он раскрывает рот, и клыки проникают в кожу. Больно. А чувствовать, как из тебя высасывают кровь, ещё неприятней.
Я приоткрыл один глаз, смотря на вампира, жадно прильнувшего к моей руке. Он внезапно остановился, вынул клыки, сопровождая это действие болью, и зализал рану. На руке остались лишь две розовые точки. Я пристально смотрел на них, а потом перевёл взгляд на Бернара, который смотрел на меня так же, как и обычно. Будто ничего не произошло. И снова – «он влюблён в Жака». Я отвёл взгляд первым.
– Тебе нужно полежать, – сказал он. – Через полтора часа у нас будет ужин, спустишься, мы едим все вместе.
Я кивнул, осторожно ступая, прошёл мимо него и, ощущая на себе его взгляд, поднимался по лестнице. В растерянном чувстве я зашёл в свою комнату и, сидя на кушетке, размышлял, что же делать дальше. Мне очень хотелось узнать, что случилось с матерью, а если она жива, попытаться спасти её. А ещё интересно, сколько времени подразумевал Бернар, говоря, что он будет питаться моей кровью. Я облокотился о стену и глубоко вздохнул. И что за уколы сердца я ощущаю, когда думаю о Бернаре с Жаком? Неужели это отвращение? Содомиты – это грех. Но нет, это точно не отвращение.
По правде, я догадываюсь, что это может быть. Скорее всего, это…
– Вивьен, – позвал меня Жак из-за двери.
– Да? – подойдя, открыл ему дверь я.
Он прошёл с подносом к комоду и, поставив, налил в стакан ту восстанавливающую жидкость. Я смотрел за ним и пытался понять, что же привлекло Бернара в Жаке. Его темная кожа? Она у меня тоже довольно-таки тёмная. Может, чёрные волосы? Мои, темно-коричневые, чем плохи? Его грация? Или ум? А вот тут мне крыть нечем.
– Жак, а ты кто? – спросил я, когда он протянул мне стакан. Я поднёс его к губам, не сводя глаз с Жака. Когда же я всё проглотил, поморщившись, он ответил:
– Я дампир. Наполовину человек, наполовину вампир, – забирая стакан из моих рук, ответил он. Хех, теперь понятно, чем он заинтересовал Бернара. Существо, похожее на него самого. Конечно, лучше выбрать того, кто равен тебе по силе, или даже сильнее. Чем собственную еду.
Еда, да?

Я надел приготовленную Жаком одежду и спустился на ужин. Столовая находилась на первом этаже слева по коридору, за второй дверью. Перед тем как открыть её, я стоял и пытался успокоить слишком быстро бьющееся сердце. Выдохнув и вдохнув столько раз, сколько потребовалось, чтобы успокоить сердце, я, слегка толкнув дверь, вошёл внутрь. А Бернара всё ещё не было, хотя другие уже собрались.
Помимо двух служанок и Жака тут был ещё один мужчина и ещё одна женщина. Я сел на свободное место, поздоровался со всеми, и они начали трапезу. Я удивлённо посмотрел на Жака.
– А Бер… Господин не придёт ужинать?
– Он ужинает не с нами, – ответила незнакомая женщина.
– Ведь его еда – ты, – улыбнулась Патриция, а у меня глаза на лоб полезли. Я покраснел и уставился в тарелку, чувствуя, как пылают щёки. Я даже думал, что ни кусочка не проглочу, но, как оказалось, еда была очень вкусной, и я попросил добавки.
Плотно поужинав, я хотел было встать, но они продолжали сидеть, и я последовал их примеру.
– Солнце светит всем, – сказали они хором и начали вставать, я тоже поднялся с места, не понимая, что сейчас произошло. Все, попрощавшись, разошлись по своим комнатам, как и я. Умывшись перед сном, я переоделся и стал дожидаться Жака, который приносит мне лекарство и который обязательно разъяснит случившееся.
С некоторых пор я стал холодно общаться с ним и чувствовал неприязнь. Не понимаю, почему? Он влюблён в Жака – всплыло в голове. А может, это, потому что я…
– Вивьен, – позвал меня Жак и я, встав с кушетки, открыл ему дверь, давая пройти.
Повторив обычную трапезу, я спросил:
– А что значит фраза «Солнце светит всем»?
– То и значит. Это как призыв. В этом замке живёт много разных существ, и такой фразой мы даём понять, что каждый важен. Вот и всё.
– Ясно, – ответил я, а он, забрав поднос, вышел.

На следующий день Жак сказал, что я тоже буду убираться по дому, как и все остальные. И первое, где я должен убраться, это кабинет Бернара. И вот, стоя перед дверью, я боялся. Чего? Да просто встречи с ним, казалось что…
– Входи, – услышал я из-за двери и, открыв дверь, тихо вошёл. Прямо напротив двери находился дубовый стол, за которым сидел вампир, а по бокам стенкой стояли шкафы. Я открывал каждый шкаф, протирал тряпкой пыль и закрывал. Столько книг.
– Ты умеешь читать? – спросил он.
– Нет, – глухо ответил я, помотав головой.
– Я тебя как-нибудь научу, и научу на скрипке играть, – я удивлённо повернулся, а он рассматривал меня, как будто снимая мерку. Я покраснел и отвернулся, продолжив то, зачем пришёл.
– У вас столько книг, – сказал я, чтобы это неловкое молчание кончилось.
– Но они не все так хороши, как кажется. Хороша книга, если автор в ней высказывает только то, что следует, и так, как следует. Когда-нибудь ты прочтёшь их все, как прочёл их я.
– Да я до конца жизни и целый шкаф прочесть не смогу, – посмеялся, протирая пыль.
– Если останешься со мной, будешь жить долго, – уверенно произнёс он, а мне стало не по себе. Слова будто пригвоздили меня к полу. Проживу долго? Это насколько долго? Долго для обычного человека или долго для почти умирающего и брошенного на улице человека? А может, долго для еды? Я покрылся испариной от страха, адреналин зашкаливал и, когда я почувствовал прикосновение к шее, я чуть не умер от разрыва сердца. Дернувшись и больно врезавшись спиной в шкаф, я с расширенными зрачками смотрел на вампира.
– Ты меня боишься? – и как можно не бояться вампира?
– Немного, – ответил я.
Он, осторожно подняв руку, поднёс её к моей щеке. Я чувствовал, как по спине стекает капелька пота. Я зажмурил глаза, но не так сильно, чтобы он заметил. Лёгкое прикосновение его пальцев и стая мурашек пробежала по телу. Он провел рукой до подбородка и поднял мою голову. Открыв глаза, я увидел приближающееся ко мне лицо и дернулся, ударившись головой о выступ в шкафу.
– Прости, – прошептал он и, развернувшись, сел обратно себе за стол. – Можешь идти, тут уже убрано.
Я взял в руку упавшую тряпку и хотел было уйти, но вспомнил то, о чём уже давно хотел попросить.
– Бернар, – я развернулся к нему лицом. – Моя мать. Я бы хотел её найти. Ты не мог бы мне помочь? Тебе ведь известно, что я почти был пойман инквизиторами. А мою мать уже забрали, но, возможно, она ещё жива, – отчаянно сказал я.
Вампир спокойно смотрел на меня и после, уткнувшись в бумаги, ответил:
– Я завтра еду в город, – кажется, это был конец разговора. Но ведь завтра может быть поздно или уже поздно, я продолжал смотреть на Бернара, и после паузы он сказал:
– Скажи Жаку, чтобы запряг коней в город, – я улыбнулся и, поклонившись, вышел. Быстро доложив Жаку о распоряжении господина, я стоял и ожидал его отъезда.
Насколько мне известно, они вернутся через три дня, надеюсь, всё будет хорошо. Я стоял и смотрел на отъезжающую каретку.
– Бернар! Стой! – крикнул я, бросаясь вдогонку. Жак сразу же остановил коней, а я, запрыгнув в карету, сел около вампира, протягивая свою руку. Он сначала непонимающе смотрел на меня, а потом, взяв мою руку, мягко поцеловал её и спросил:
– Можно?
– Я для этого и прибежал, – покраснев, ответил я.
Он, обхватив меня за талию, ближе придвинул к себе и поцеловал в щёку. Я, растерявшись, смотрел на него, сильно покраснев, и с лёгким укором во взгляде. Он ухмыльнулся, и вытянувшиеся клыки вошли под кожу руки. От лёгкой боли я крепко зажмурился и схватился за плечо Бернара.
Пара мгновений, и он, зализав место укуса, выпустил меня из рук. И, кажется, не удержавшись, легко поцеловал меня в губы. Лёгкий чмок, но я покраснел так, будто меня попросили раздеться перед публикой.
– Господин, нам нужно ехать, – встрял Жак перед тем, как я что-либо успел сказать. «Он влюблён Жака», – всплыло в моей голове и я, отодвинувшись от вампира, вышел из кареты. С горечью осознав, что меня заклинило. И это могло означать только то, что я…
– Вивьен! – прозвучал голос девушки за моей спиной. Я обернулся, слыша топот копыт лошадей отъезжающей кареты. – Идём. Обед уже готов.
Я кивнул и последовал за ней, борясь с желанием оглянуться вслед карете. И всё же обернулся, мать её. Я услышал смех и, сразу же выпрямившись, посмотрел на служанку. Патриция, улыбаясь, смотрела на меня.
– А Господин думает, что ты его призираешь. А я смотрю, ты прям глаз не можешь от него оторвать, – я покраснел и хотел было что-то возразить, но она меня перебила:
– Идём уже, – смеялась она. Это и вправду значит, что я влюблён. Наконец смог додумать я мысль, которая жгла меня всё это время.

Эти три дня, когда Жака и Бернара не было дома, я всё думал об их отношениях. Я ужасно ревновал и не мог ничего поделать с собой. Это разрушало меня изнутри. Когда-то мне казалось, что влюбиться в мужчину – это ужасно и непростительно. Помимо того, что этого не одобряет Бог, этого не одобряет даже народ.
А когда я однажды гулял по третьему этажу, я услышал какой-то писк в одной из комнат. Любопытство, естественно, победило страх, и я решил посмотреть, что там. Заглянув, я увидел Патрицию и Люси. Они целовались, плотно прижавшись друг к другу. Как только до меня дошло происходящее, я отвернулся и тихонько прикрыл дверь.
Разве это правильно? Разве так может быть? Безусловно, мне нравился Бернар, и рядом с ним я чувствовал себя в безопасности (и это учитывая, что я его еда). В такие моменты в моей голове рождались глупые мысли вроде: «А может, он не любит Жака, или девушки просто ошиблись?» Странно, но утром, в тот день, когда Бернар и Жак должны были прибыть обратно в замок, я пришёл к выводу, что: «Любовь у всех одна и та же». И неважно, какого ты пола, национальности или из какого ты государства.
Ржание коней заставило всех обитателей замка высыпаться на улицу. Из кареты вышел Бернар. И он был один…
Моя мать, наверное, давно подверглась пыткам! Я ужасный сын, всё это время думал только о себе! И всегда я думаю только о себе! Я закрыл руками лицо, и был удивлен, когда почувствовал теплые руки на своих плечах.
– Прости, – тихий шёпот Бернара, будто обвинял меня. – Она умерла неделю назад.
– Ч… что, – всхлипнул я, – с… ней… случилось?
Он только обнял меня. А значит, пытку они придумали куда более изощренную, чем просто сжечь на костре. Я схватил его за плечи, уткнувшись лицом в грудь вампира.
– Прости, – снова прошептал он, легко поглаживая меня по спине.
Я долго не мог успокоиться, и мы продолжали стоять возле ворот, не проходя в дом, он терпеливо ждал, когда мои слёзы прольются до конца, и я выговорю всё то, что накопилось внутри меня. Я молился и просил прощения, я ревел, и мой шепот, сбиваемый всхлипами и кашлем, не мог разобрать даже сам я.
Вскоре я успокоился, и он, поддерживая меня за талию, так как в голове творилась несуразица, и ноги отказывались держать, протащил в дом. Там был Жак, он помог Бернару донести меня до кровати, и я, поддавшись слабости, схватил вампира за руку и прошептал:
– Останься со мной, пожалуйста, – мне казалось, что одиночество засасывает меня. И Бернар, конечно же, остался, даруя своим присутствием спокойствие и иллюзию любви. Ведь настоящая любовь Бернара –
Жак? Как же мне обидно, что я не появился тут раньше.
Бернар ушёл через пару минут, а Жак – сразу же, как переодел меня и дал выпить воды. Я не мог уснуть ещё довольно долго, наверное, потому что в голову прокралась куда более страшная мысль, чем: «Он влюблён в Жака». Почему я решил, что он влюблён именно в мужчину? Потому что я сам в него влюблён? Он же может любить Патрицию, или Люси, или ту девушку, молоденькую англичанку Лили. А если это действительно так, то всё куда хуже, чем казалось на первый взгляд.
Эта ночь была по-настоящему тяжёлой. Я не мог спать, голова болела, и мысли никак не хотели покидать её. Полная луна светила так ярко, что даже свечи, наверное, не смогли бы сделать комнату настолько освещенной. Я услышал вой и испугался за наших лошадей, ведь если это волки, то привязанные лошади ничего не смогут сделать, и их съедят.
Я встал с кровати и подбежал к окну, увидев огромное существо, воющее на луну. Волчья пасть и туловище намного больше, чем у обычного волка или человека. Я заворожёно смотрел на него.
Этого ведь не может быть. Это же не оборотень! Их не существует. Конечно, не существует, так же как и вампиров. Мне вспомнились слова Жака: «В этом замке живёт много разных существ», – и я похолодел. Я на ватных ногах подошёл к кровати и лёг в неё. Надо успокоиться. Он ведь мне ничего не сделает. Но, в итоге, уснуть мне так и не удалось, а при каждом шорохе я дёргался так, будто меня собираются посадить на кол.

За завтраком все сидели так, будто ничего не произошло. А в принципе, у них ничего и не произошло. Я каждого рассматривал отдельно, но мой взгляд останавливался на Лили. Я смотрел на неё пристально, и, кажется, это не укрылось от Жака, потому что когда он мне показывал места для уборки, неожиданно повернулся и сказал:
– Не бойся Бернара, – он назвал его по имени! – Любить — значит желать другому то, что считаешь за благо. И желать притом не ради себя, а ради того, кого любишь, и стараться по возможности доставить ему это благо.
Он мне кивнул и вышел из комнаты, а я удивлённо смотрел ему вслед. Подождите, он намекает мне на то чтобы я не лез к Лили, потому что она возлюбленная Бернара?! Он узнал, что влюблён? Да какая ему вообще разница, что я чувствую! Это мои чувства, и только я буду решать, добиваться ли мне кого-то или нет!
Швырнув швабру на пол, я, разозлившись, вылетел из комнаты и пошёл к кабинету Бернара. Я просто скажу ему о своей любви! Это ведь не карается законом, и мои чувства не изменяться, и никто не будет запрещать мне их чувствовать! Я распахнул дверь так, что та врезалась в стену, но удивлённое лицо вампира разозлило ещё больше. Да он даже не подозревает, что за чувства я испытываю! Как трудно мне находиться рядом с ним или как трудно держать всё в себе! Напыщенный индюк!
Я вошёл и захлопнул за собой дверь. Надеюсь, нам мешать не будут.
– Что-то случилось? – спросил он, оглядывая меня. Я был взлохмаченный и запыхавшийся скорее от злости, чем от беготни.
– Ты сидишь тут, как король, – начал злобно я. – Хотя подожди! Какой там король? Я же тебя с самого начала за Бога принял. Да, ты Бог. Бог моего мира! Я зависим от тебя, как животное от своего хозяина! Я даже вздохнуть не могу, если ты мне этого не разрешишь. Ты то, чем я дышу! – кричал я и с силой пнул один из книжных шкафов, – А знаешь, как я мучился ночами, думая, что всему этому нельзя положить конец! А тут сначала Жак, потом Лили. Да ты натуральный Жигало! Ты хоть понимаешь, как мне больно?! Да ты слеп и глух, раз ничего не замечал! А вот сейчас, – я всхлипнул, – сейчас ко мне приходит Жак и говорит, чтобы я не мешал тебе с Лили, ведь любящий человек должен дарить любимому счастье, даже если он не с ним! Это унизительно. Мало того, что я оказался содомитом, так ещё и должен заткнуться и действительно притвориться едой! – сорвал голос я и, сглотнув, замолчал.
– Что? – спросил вампир, и от обиды слёзы начали застилать глаза и я, развернувшись, крикнул:
– Ты напыщенный самовлюблённый индюк!
И плевать, что он меня убьёт, плевать на всё. Я хотел нащупать ручку двери, но меня заключили в стальные объятия.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, – шептал Бернар, покрывая поцелуями мой затылок и прижимая к себе крепче. – Ты не представляешь, как я люблю тебя. Это ты центр моего мира. Когда я увидел тебя на краю леса, я просто не смог пройти мимо, я хотел, чтобы ты принадлежал мне. Только поэтому. Прости, я не знал, что мучаешься и что ты меня тоже любишь, извини меня.
Я облокотился о него и заплакал, теперь мне было легче. Он прижимал к себе всё сильнее, будто бы я мог раствориться его в руках и исчезнуть. Я повернул голову и подставил лицо под мягкие ласковые поцелуи, которые дарил мне мой возлюбленный.

Как позже выяснилось, меня слышали все жители замка, так что новость о том, что мы с Бернаром вместе, не оказалось неожиданной. И, в общем, жизнь моя не сильно-то уж и изменилась, мы не жили в одной комнате и не обедали вместе, хотя мне разрешалось и спать у него, и просто бездельничать, но наши отношения как любовников развивались просто черепашьим ходом. Мы даже не целовались, если не считать глупых поцелуев в щёку на ночь. Конечно, я ловил на себе его заинтересованные и голодные взгляды. Голодные не в смысле крови, а в смысле плоти. И я, конечно, много размышлял перед тем, как начать подавать ему знаки, что уже можно действовать. Но, кажется, мой галантный кавалер даже не пытался их понять, а ведь с момента признания прошло уже больше месяца!
И в голову начали закрадываться мысли, что, возможно, это ошибка, и на самом деле ни я ему не нужен, ни он мне. Я имею в виду нас как любовников, конечно.
И вот однажды я решил предпринять последнюю попытку, и если после этого ничего не сработает, то мы и вправду не подходим друг другу.
В этот день я как раз должен был убираться в кабинете Бернара. Я зашёл и как обычно начал протирать полки, когда почувствовал его взгляд на себе. А вот это уже конкретно раздражает. Резко развернувшись, я подошёл к его столу и, поставив на него руки, прямо спросил:
– Ты меня любишь, Бернар?
– Конечно! – ответил он.
– А хочешь больше? Ты хочешь меня? – я увидел, как зрачки его расширились, а черты лица немного заострились. Видимо, такого он не ожидал и, кажется, это был удар ниже пояса.
– По-моему, спрашивать такое неэтично.
– По-моему, неэтично то, что любовники даже нормальных поцелуев друг от друга не получают.
В мгновения ока он оказался позади меня и, убрав с плеч отросшие волосы, поцеловал в шею.
– Это провокация, – улыбнулся он, продолжая прижимать губы к моей шее. Я отчётливо почувствовал вытянувшиеся клыки. – Сегодня ночью будем спать у меня.
Бернар прижал меня к себе, но я, развернувшись в его руках, обнял мужчину за шею и прикоснулся своими губами к его, тёплым и мягким. Он тут же ответил на ласку, прижав меня крепче и углубляя поцелуй.
И вот теперь мне было немного страшновато, ночь-то всё ближе, а я сам натравил на себя зверя.

Вечером, умывшись, я сидел на кровати в одной ночной сорочке и ждал прибытия моего господина. Это было немного нервозно, вот так сидеть и ждать не знай чего. Мысль убежать не казалось такой дурацкой, как вначале. И вот, когда я почти собрался это сделать, дверь распахнулась, и в комнату величественно зашёл Бернар. На нём был лишь халат, поэтому он не скрывал рельефность вампирского тела.
Пристально смотреть на него, конечно же, было некрасиво, но я не мог оторвать взгляда от этого тела. Вампир подошёл к комоду и, взяв оттуда маленький графин, поставил его на прикроватную тумбочку и сел рядом со мной.
Я занервничал, а он обнял меня за талию и легко повалил на кровать, нависнув сверху. Это было довольно-таки неожиданно, и я непроизвольно вскрикнул, отчаянно покраснев из-за этого.
– Боишься? – спросил он, откидывая мои волосы с лица.
– Нет. Рядом с тобой я чувствую себя в безопасности.
– Не стоит, – улыбнулся он.
Хоть и сказал, что не стоит, но не доверять ему было невозможно, поэтому, когда он осторожно начал поднимать с бёдер мою сорочку, я был абсолютно расслаблен, его руки приятно поглаживали мою кожу. А когда сорочка была поднята до груди, он остановился. Я открыл глаза и увидел перед собой абсолютно хищное выражение лица, именно такое, будто он собирался меня сожрать. Он, не двигаясь, смотрел на меня, наверное, ожидая каких-либо действий и я, взяв его руки, направил к своей коже, заставляя скользить их по телу. Когда он задел сосок я слегка выгнулся, промычав, и он, наклонившись, лизнул его и слегка прикусил. Это было приятно, и стон непроизвольно вырвался из моей груди.
Его руки мяли плоть и скользили по чувствительным местам, я рвано задышал, а он языком проходил по моему торсу. Я даже не заметил, когда он взял с тумбочки графин и, вылив содержимое на пальцы, начал проникать внутрь меня. Это было неожиданно приятно и заставляло желать большего. Одной рукой он ласкал мою плоть, а другой проникал глубже, подготавливая.
– Ты в порядке? – я даже не узнал его голос, это больше было похоже на рычание. Но меньше всего этот голос меня пугал.
– Мне очень хорошо, – отрывисто произнёс я, – ещё…
Он убрал свои руки и, намазав маслом член, развел мои ноги сильнее и медленно начал входить. От боли я крепко зажмурился и он принялся поглаживать мой член и теребить соски, отвлекая от неё. Полностью проникнув внутрь, вампир крепко обнял меня и, выйдя, снова вошёл, и это было уже не так больно, как вначале, поэтому я прошептал:
– Продолжай.
Толчки становились сильнее и быстрее, он, накапав на моё тело масла, начал размазывать его. Сначала на соски, сжимая, теребя и гладя их, потом на мышцы живота, поглаживая, а после на член, даря полное блаженство. На пике удовольствия он наклонился к моему плечу и, прокусив его, глотал кровь. И впервые мне показалось, что это совсем не больно, а даже приятно.

Утро наступило ужасно быстро, так сказал Бернар, когда я его разбудил.
– Почему ты не спишь? – спросил он.
– Я выспался, – приютившись у него на груди, ответил я.
Мы лежали так довольно долго, я даже задремал. Было приятно и интимно вот так просто лежать рядом. Никогда не думал, что можно испытывать такое чувство.
– Ты хочешь жить со мной всегда? – спросил, вырывая из приятных фантазий, Бернар.
– А разве мы не живём вместе? – озадачился я.
– Да, но…– он, глубоко вдохнув, сказал: – Жить со мной вечно. Ты же заешь, вампиры живут долго, очень долго. А человек умирает слишком быстро. Ты… ты хочешь жить со мной вечно?
Я удивлённо смотрел на него. О чем он говорит, неужели он…
– Ты хочешь сделать меня вампиром?
– Нет, исключено. Не хочу питаться никем другим. Просто ответь, ты хочешь?
– Бернар, ты что, настолько глуп? Неужели в слова «я люблю тебя» вкладывается какой-то другой смысл? Эти слова значат всё! Я люблю тебя, я хочу тебя, я хочу жить с тобой, я хочу быть вместе с тобой навсегда, я умру за тебя! Разве нет?
– Конечно, да. Я просто хотел убедиться.
– Но разве можно жить вечно?
– Патриция и Люси сделают всё возможное, а они же ведьмы, и сами живут более тысячи лет, как и я.
Он крепко обнял меня и, поцеловав, прошептал:
– Я люблю тебя.
И как он может во мне сомневаться? Я бы отдал жизнь за него, ведь он забрал мою уже там, на краю леса.


*Содомит — гомосексуалист

@музыка: Земфира - Хочешь

@настроение:

@темы: вампир, ориджинал, яой, POV, фентези

---

Сайты!

Мой любимый сайт, в котором я являюсь модератором.

Заходите, регистрирутесь и выкладывайте свои фан-фики!

Беты на сайте есть, если что поможем!

@темы: ссылки

---

Нелепая закономерность

Автор: Lilu-san Прочитать на сайте автора
Бета: Daemon Div
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Доктор/Пациент
Рейтинг: NC-17
Жанры: Психология, Повседневность, Слэш (яой)
Статус: в процессе написания
Размер: Миди
Описание: Что может быть романтичней, чем любовь в Психиатрической Больнице?

2. Решение
Утро жаркого июльского дня выдалось нелёгким. Алексей поднялся с головной болью и, шатаясь, подошёл к телефону. Кое-как попадая на цифры в трубке, он набрал номер больницы и осипшим от болезни голосом прошёптал:
— Зина, это я, Алексей Анатольевич, — скрипучий голос разрезал тишину в доме.
— Алексей Анатольевич? Вы заболели? — удивлённо поинтересовалась женщина.
— Да, я на сегодня беру отгул, сообщи начальству, спасибо, — и повесил трубку.
Облокачиваясь о стену, он прошёл по, казалось, ужасно длинному коридору и, споткнувшись о порог, зашёл на кухню. Убранная комната была в полном порядке, а её хозяин, нетвёрдым шагом подойдя к шкафчику, открыл дверцу, сразу достав целую пачку разных таблеток. Перебирая их и морщась от боли, доктор нашёл нужные и, налив стакан воды, выпил их поочерёдности.
Голова раскалывалась, бил лёгкий озноб, и каждый шаг давался с трудом. Преодолев расстояние, которое казалось неимоверно большим, доктор лёг на кровать, расслабляя тело, в надежде заснуть и избавиться от боли. Алексей и правда провалился в сон, будто погружаясь под толщу воды, дышалось тяжело и легкое покалывание, проходившее по телу, походило на сотни иголок, вонзавшихся в кожу, горело всё так, будто его жгли на костре. Внезапно лёгкое прикосновение прохладных рук, словно ангельское спасение из ада, вытягивало и охлаждало кожу, спасало и дарило спокойствие.
Открыв глаза, он увидел склонившегося над ним человека: блондин с бледной кожей и в белой одежде, походивший больше на ангела, но осознание, пришедшее через пару мгновений, объяснило, что ангелы на землю не спускаются, а заботиться о нём Кирилл.
— Тебе лучше? — поинтересовался парень, помогая больному сесть на кровати.
— Спасибо, лучше, — осматривая комнату, сказал доктор. Здесь ничего не изменилось, только около кровати стоял тазик с водой, а внутри плавало полотенце. Кажется, мой маленький любовник решил позаботиться о моём здоровье, улыбнулся он своим мыслям и, потянувшись к Кириллу, который заалел, крепко обнял.
— Спасибо, что позаботился обо мне, — прошептал Алексей на ушко парню, который слегка мотнул головой, точно говоря, что это всё ерунда. Уткнувшись в грудь мужчине, он крепко обнял его в ответ. — Если бы я не болел сейчас, твоей заднице бы не поздоровилось, — прошептал доктор, слегка прикусив ушко любовника. — А пока я хочу спать, — отпуская Кирилла, простонал он, и удобно сев, откинулся на подушки.
Глубоко вздохнув, он расслабился, голова больше не болела, да и озноба не было, но тело, будто напичканное свинцом, тяжелело с каждой минутой. Пока Кирилл уносил тазик с водой из комнаты, Алексей, который почти уснул, думал над тем, как парень зашёл к нему домой, ведь дверь он закрыл, а ключи ему не давал. Или давал?
Когда парень пришёл обратно в комнату, он увидел спящего доктора и, осторожно присев на огромную кровать, он провёл рукой, по тёмным волосам спящего, поцеловал его в макушку, мягко улыбнувшись.
Кирилл никогда не думал о том, как может воспринять общество их отношения. Да, сейчас к гомосексуалам относятся не так плохо, как раньше, но учет того, что Алексей старше его на несколько лет, создавало много проблем.
До того как он осознал свои чувства и до того как он вышел из больницы, у него был разговор с Валентиной, той самой, которая потеряла мужа и немного «съехала с катушек».

Flashback

Из приоткрытой двери пробивался свет электрических лампочек коридора. Кирилл, подтянув ноги к себе, сидел на кровати, уткнувшись лицом в колени. Скрип двери заставил парня вздрогнуть и резко поднять голову. На пороге стояла девушка, слишком худая для здорового человека, но открытая добрая улыбка сглаживала это впечатление.
— Привет, — сказала она, проходя в комнату и садясь на единственный стул.
— Здравствуйте, Валентина, — слегка улыбнулся Кирилл.
Она часто приходила к мальчику, чтобы поговорить с ним и развеселить хоть как-то, вспоминая, что первые дни сама чувствовала себя здесь неуютно. Они уже подружились, и она часто рассказывала о себе и о муже, о самых счастливых моментах их жизни.
— Меня выписывают через неделю, — начала она, но вместо погрустневшего лица, Валентина увидела улыбку.
— Я рад, теперь ты будешь жить у себя и работать, а может, сходишь в салон красоты, твои волосы здесь совсем стали ломкими, — поддержка со стороны Кирилла придавала ей уверенности в том, что за пределами больницы она не сойдёт с ума… снова. Они долго говорили о том, что Валентина будет делать после того как выйдет, часы летели незаметно и посередине разговора Кирилл, подпрыгнув на кровати, бегло сказал:
— Меня же Алексей ждёт, мне нужно идти, прости, — при этом весь вид блондина выражал предвкушение и радость. И Валентина, подумав, сказала:
— Знаешь, Кирилл, люби что есть сил, люби всем телом и душой. Даже если другие говорят, что это неправильно. Люби! Даже если он за тысячи километров от тебя и намного старше тебя. Люби, пока есть время, и не думай, что это не примут, рано или поздно люди принимают любую реальность.

Flashback

Кирилл помнил, как тогда удивлённо смотрел на Валю и не совсем понимал, что та говорит. Но сейчас он знал, что никогда не отступится от Лёши. Он верил, что этот мужчина предназначен ему судьбой. Неважно, какого он возраста, веса или роста, или на каком расстоянии от тебя он находится: всё это лишь числа. Ничего не значащие числа.
Блондин наклонился и осторожно прикоснулся губами к виску, тихо шепча:
— Не отпущу.
Он снова поцеловал Алексея и, выпрямившись, направился к выходу из комнаты. Хотя это он делать не очень-то и хотел, в отличие от других комнат в спальне стоял вентилятор, который только раздувал горячий воздух, но хотя бы создавал подобие ветерка, что всё-таки охлаждало комнату.
Готовить Кирилл не умел, даже никогда не пытался, и сейчас приготовить что-нибудь на обед составляло огромный труд для него. Парень долго рылся в шкафчиках в поисках какой-нибудь еды быстрого приготовления, но создавалось впечатление, что Алексей питается воздухом, ну, или не питается вообще. Учитывая образ его жизни — двадцать два часа в сутки проводить на работе — несложно предположить, что холодильник в больнице и то более разнообразен своим содержимым, чем вся кухня доктора.
Через минут десять парень с радостью обнаружил, что в морозильнике всё же есть еда — пельмени. Тщательно прочитав способ приготовления, Кирилл для начала поставил кипятить воду и чуть не проспал момент её закипания, а когда мешал пельмени, ошпарился паром. Он смутно надеялся, что не разбудит Алексея шуршанием, топотом и тихим скулёжом. Но, как очевидно, судьба не благоволила ему сегодня, и вскоре на пороге появился заспанный Алексей.
— Чем ты занимаешься? — садясь за стол, спросил мужчина.
— Я пельмени сделал! — радостно сообщил Кирилл, всё ещё прижимая к руке мокрое полотенце.
— Спасибо, ты молодец, — улыбка любимого заставила забыть обо всём, и парень счастливо улыбнулся. Отбросив полотенце, он взял две тарелки и положил в них пельмени, сверху заправив сметаной. Аппетитный запах заставил желудок блондина съежиться, а желудок Алексея заурчать. Они оба улыбнулись, и Кирилл поставил тарелки на стол, сев рядом с мужчиной.

Плотно пообедав, они сидели на заправленной кровати в спальне под струями тёплого ветерка от вентилятора.
— У тебя же следующие два дня выходные? — спросил Кирилл, облокотившись о плечо мужчины.
— Да. Хочешь прийти?
— Нет. Хотел тебя к нам на обед пригласить, если, конечно, тётя Кристина разрешит. Так что не планируй ничего, — он немного откинул голову, чтобы посмотреть на реакцию Алексея.
— Конечно, — улыбнулся мужчина и, закрыв глаза, расслабился. — Кстати, - неожиданно начал он, — как ты дверь открыл?
Парень резко отвернулся, предчувствуя скандал, и соображал что ответить.
— Ну? — нетерпеливо начал доктор.
— Просто одни ключи лежали в тумбочке, а твои были на ней, поэтому я подумал, зачем добру пропадать и взял их. Нельзя было? — чуть виновато проговорил блондин.
— Твоя наглость меня удивляет, — ответил мужчина со вздохом.
Полежав в кровати ещё около получаса, Кирилл посмотрел на настенные часы и начал подниматься, разбудив задремавшего мужчину.
— Я пойду домой, с тётей поговорю, а потом тебе позвоню. Хорошо? — выходя из комнаты, он прошёл по темному коридору, остановившись около входной двери. Следом за ним вышел Алексей и широко зевнул.
— Конечно, — мужчина подошёл к парню, надевавшему обувь, и, терпеливо дождавшись, пока он закончит, поцеловал на прощанье и закрыл за ним дверь.

Кирилл медленно плелся по улице в направлении остановки, послеполуденное солнце пекло намного сильнее, чем утреннее. Это уже продолжалось около недели, конечно, синоптики обещали, что на следующей неделе будут непрекращающиеся ливни, но сейчас в это верилось с трудом.
Парень вспомнил, как вначале Кристина пыталась указывать ему, как своему ребёнку, но после нескольких презрительных взглядов и дневных голодовок она перестала это делать. Не то чтобы Кириллу она совсем не нравилась, просто рядом с ней он не чувствовал себя в семье, скорее, как в гостях. А вот у Лёши он чувствовал себя вполне комфортно, к тому же к другим людям он до сих пор прикасался просто, потому что надо, и только к доктору — потому что хочется.
Доехав до нужной остановки, Кирилл вылез из автобуса и медленно дотащился до квартиры. Дом его встретил прохладой, поэтому, как только парень зашёл, он сразу лёг на пол, даже не разуваясь. Лёжа на полу с закрытыми глазами, он почувствовал, что в щёку ему тыкают пальцем.
— Ангелина, — простонал Кирилл, морщась.
— Ты чего на полу лежишь? — спросила она, смешно хмуря бровки.
— Устал, — ответил парень и перевернулся на спину. — Сможешь снять с меня обувь?
Девочка кивнула и быстро стащила с парня сланцы, потом, обойдя его, крепко схватила за руку и попыталась потащить в направлении комнаты.
— Отпусти. Хорошо, хорошо, я встаю, — смеясь, ответил Кирилл. Ангелина послушно отпустила руку, и, когда парень встал и направился в комнату, она, обхватив его сзади руками, висела на нём. Проходя мимо кухни, парень помахал тетке и, зайдя в комнату с прилепившейся девочкой, рухнул на кровать.
Через час, когда Ангелина вдоволь наигралась с переодевшимся Кириллом, последний пошёл в душ. При такой жаре вода приятно холодила кожу, даже угроза заболеть сейчас была не так страшна. После он направился на кухню к Кристине и, сев напротив неё за стол, начал:
— Могу я завтра на обед пригласить моего доктора — Алексея Анатольевича?
— Конечно, — улыбнулась женщина. — В обед — это примерно в два?
— Ну, можно и в два. Хорошо?
— Да, конечно, — улыбнулась она.
Кирилл улыбнулся в ответ, спросил о её самочувствии, так как последние дни она болела, и когда будет ужин. Затем он пошёл в свою комнату, где обнаружил спящую на его кровати Ангелину и, забрав телефон, зашёл в ванну. Набрав номер Алексея, он дождался, когда тот ответит и радостно сказал:
— Завтра в два приходи.
— Хорошо, — на заднем фоне был слышен звук включенного телевизора.
— Что делаешь? — садясь на краешек ванны, начал расспрашивать он, так хотелось подольше слышать голос любимого.
— Телевизор смотрю, а ты? — ответил он, улыбнувшись.
— В ванной с тобой разговариваю, потому что Ангелина спит в моей комнате, — немного обижено пробурчал парень.
На конце трубки был слышен тихий смех Алексея, звучный и мелодичный. Кирилл обожал, когда тот так смеялся, не только звук был приятный, но и лицо доктора становилось другим. Появлялись глубокие ямочки на щеках и ровные, белые зубы были видны из-под тонкой полоски матово-розовых губ. Всё это выглядело настолько эстетично, что иногда парень на минуту замирал, любуясь красивым лицом. При этом воспоминании блондину стало невыносимо одиноко в чужой квартире и он, прижав руку к горлу, тихо прошептал:
— Я хочу к тебе.
— Ты ведь только ушёл от меня, к тому же завтра мы увидимся, — ни единого звука в ответ насторожили доктора. — Кира, с тобой всё хорошо?
— Да, — сипло прозвучал голос парня в трубке, — всё отлично.
— Кира, перестань, я рядом, ты же знаешь, успокойся и прими душ, и вообще, поешь пойди что-нибудь, твои пельмени были не такой уж и хорошей едой. Кристина наверняка сделает то, что ты попросишь.
— Ага, — отрешённо ответил блондин, смотря куда-то в пространство.
— Ну, иди. Пока.
— Пока, — ответил парень, всё ещё прижимая телефон к уху, даже после того как на другом конце провода послышались короткие гудки, он не убрал его, продолжая так же сидеть.
Только через пятнадцать минут, будто очнувшись, он выключил телефон, встал с бортика ванны и, открыв защёлку на двери, вышел. Ему казалось, что в коридоре стало намного легче дышать, то ли он неосознанно задерживал дыхание, то ли из-за высокой влажности в ванной было трудно дышать.
Он посмотрел на дисплей телефона, на котором крупными цифрами было написано время, и убрал мобильный в карман. Четыре часа после полудня, до ужина как минимум два с половиной часа, а максимум три, так что можно посидеть за компьютером или почитать книгу о психологии. Будущий девятый класс он надеялся окончить успешно, максимум — с одной тройкой, минимум — с трёмя четверками. Его новая мечта о поступлении в медицинский институт не утратила своё значение, поэтому он надеялся после девятого класса пойти в училище, а потом уже можно или в институт, или в университет.

На следующий день Кристина с самого утра готовила блюда к обеду, сам Кирилл отчётливо понимал, что после его просьбы и признания вряд ли кому-нибудь из них полезет кусок в горло. Об этом он не говорил даже с Алексеем, но парень прекрасно осознавал, что мужчина и без предупреждения сыграет свою роль отлично.
Сам Кирилл тоже готовился к этому представлению, белая рубашка и чёрные брюки выглядели представительно, как раз для таких случаев. Он стоял перед зеркалом и собирался с мыслями, все, что он хотел сказать — это эгоистично и нагло с его стороны, но он этого желал. Подойдя к окну, он увидел, как перед поездом остановилась машина Алексея. Не совсем Алексея, конечно, точнее, его отца — новенькая «Ssang Yong Kyron».
Парень смотрел, как доктор, одетый в темный костюм, выходит из машины и заходит в подъезд. Сердцебиение парня участилось, как у загнанного в угол зайца, всё-таки это было страшно.
Ужин начался вполне прилично, дядя Олег отпустил пару смешных шуток, Ангелина немного покривлялась, и все уже начали есть. И вот тут к Кириллу пришла мысль начать.
— Я бы хотел кое-что сказать. Именно поэтому я всех решил собрать, — он глубоко вздохнул и сжал ложку, которую держал в руке. — Во-первых, я благодарен, что вы обо мне заботились всё это время. Это было сложно, мне это известно, и простите, что причинил вам так много неудобств.
Кирилл замолчал, и тишину разрывало только бренчание ложки о тарелку Ангелины.
— Во-вторых, — сказал он, и Алексей почувствовал, что сейчас всё будет плохо, очень плохо, и плохо не только родителям, но и ему. — Я хочу стать полностью дееспособным, в законе это называется эмансипацией. Но это не значит, что мне у вас не нравится, просто… Тётя Кристина, когда мы последний раз виделись? Два года назад или три, я вас совсем не знаю, не обижайтесь, но для меня вы чужие. Другая обстановка, другие родители, другой город. Это не так просто. Я хочу стать полностью дееспособным и распоряжаться своим наследством сам.
— И каким образом? — немного угрюмо спросил Олег, ему казалось, что парню просто запудрили мозги.
— Я продам наш дом, — начал он, но Кристина его перебила.
— И где ты будешь жить? Если не у нас и не в своём доме?
— У Алексея Анатольевича, — просто ответил он. А глаза доктора, уже почти выпавшие из глазниц, выпучились ещё больше, помимо этого его рот слегка приоткрылся от явной наглости мальца.
Опекуны Кирилла посмотрели на доктора, явно недоумевавшего о таком повороте событий, и снова посмотрели на парня.
Через пару минут молчания Алексей, обретший способность говорить, закивал головой в знак согласия, и, молча разводя руками, наконец, ответил:
— Конечно, — осипнув, проговорил он.
— Вот видите, — победно ответил блондин. — В случае, если вы согласны на эмансипацию, мы пойдём в органы опеки и попечительства. А если нет, то она будет осуществляться в судебном порядке.
Снова тишина, даже Ангелина перестала двигаться, Кирилл предполагал, что так будет, поэтому, встав из-за стола, он сказал:
— Я это делаю для общего блага. Спасибо за ужин, всё было очень вкусно. И… подумайте над моими словами. Сегодня я переночую у доктора, — и, обращаясь непосредственно к нему, сказал: — Буду ждать у машины.
Блондин вышел из кухни и, пройдя по коридору, начал обуваться.
Трое взрослых, сидевших за столом, смотрели ему вслед, и доктор высказал мнение всех троих:
— Что это было? — супружеская пара обратила на него свой взор, пытаясь различить признаки хорошо продуманного плана. Но нет, лицо Алексея было настолько удивлённым, что сомневаться в нём не приходилось.
— Вы должны с ним поговорить, — всхлипнула Кристина, потом Ангелина что-то проверещала и, увидев плачущую маму, заплакала вместе с ней. Алексей встал из-за стола, думая, что заставлять ждать Кирилла нельзя, и направился за ним. На пороге квартиры его остановил Олег.
— Поговорите с ним. Если он, правда, хочет этого мы не против, но стеснять вас мы не хотим.
— Он не стесняет, — улыбнулся доктор. — Я с ним поговорю.

Пока Алексей и Кирилл ехали в машине, ни один из них не сказал и слова. Парень думал, что сказал уже более чем достаточно слов, а Алексей считал, что такой разговор вести в машине слишком опасно. Стоило зайти домой и снять обувь, как доктор, обняв сзади парня, прошептал ему на ухо:
— Ну и что это было?
— Это был семейный обед, на котором я высказал свою точку зрения, — просто ответил парень, облокачиваясь о грудь мужчины.
— Зачем ты так, — со вздохом произнёс Лёша, — они ведь о тебе заботятся.
— Я знаю, — вырвавшись из объятий, ответил он, — я знаю! И именно поэтому я сказал им спасибо! Ты что, не понимаешь, что ты единственный, к кому я хочу прикасаться, единственный, с кем я чувствую себя в безопасности? Ты просто единственный! — обиженно прокричал он и, выдохнув, прошептал: — Не понимаешь?
Кирилл стоял сломленной куклой: опущенные плечи, рвано вздымающаяся грудь, казалось, что он вот-вот расплачется.
А ведь Алексей и вправду не знал об этом, он никогда не задумывался, как чувствует себя парень, приехавший один к дальним родственникам с его недавней болезнью, потерявший родителей.
Мужчина быстро преодолел разделяющее их расстояние и обнял парня, крепко прижав к себе.
— Ты уверен, что это хорошее решение? Я не хочу, чтобы ты потом жалел.
— Я долго об этом думал и решил уже давно, что после того как вылечусь от своей психологической травмы, я уйду от них. Просто мои планы немного поменялись — в них появился ты.
Парень высвободился из объятий Алексея, отступил на шаг и, посмотрев ему в глаза, сказал:
— Ты ворвался в мою жизнь и останешься в ней навсегда. Ты, как маятник, что ведёт меня в нужном направлении. И я никогда не отпущу тебя.
Стойкое, почти бескомпромиссное, утверждение, заставило доктора ухмыльнуться. Скрестив руки на груди, он, всё ещё ухмыляясь, задал вопрос.
— Ты всегда был таким наглым эгоистом?
— Да, — кивнул Кирилл, широко улыбнувшись.
Он преодолел разделяющее их расстояние, обнял мужчину за шею, и, облизнув его губы, прошептал:
— А ещё я очень страстный, — лёгкий поцелуй, — только для тебя.
Алексей приподнял его, так что Кирилл смог обхватить возлюбленного ногами за талию, он прижимал к себе парня, углубляя поцелуй. Блондин, хватаясь за рубашку державшего, слабо отвечал на умелые ласки мужчины, ему хотелось раствориться и расслабиться. Алексей, держа парня на руках, прижал его к одной из стен в коридоре, после, ослабив хватку и разорвав поцелуй, стянул с него рубашку и сразу же поцеловал вновь в красные припухшие губы. Руками скользя по гладкому упругому телу, он схватил его за руки и поднял их наверх, фиксируя в таком положении. Оторвавшись от губ, он провёл языком по щеке, укусив за мягкое место около глаза, и снова завладевал губами любовника.
Кирилл слабо пытался вырваться, но ему не давали сцепленные руки наверху, он застонал от неудовлетворения, и Алексей свободной рукой расстегнул ремень и ширинку, запустив руку в брюки парня и обхватывая его возбуждённый член рукой. Мужчина оторвался от губ блондина, чтобы тот мог свободно стонать и дышать, жадным взглядом прожигая его лицо.
— Ещё, — простонал Кирилл, двинув бёдрами. — В кровати… — из последних сил прошептал он.
Резко отпустив блондина, мужчина не дал ему упасть, а поднял на руки и направился в комнату. С ноги открыв дверь, он бросил блондина на кровать, но тот быстро сев, стал стягивать с Алексея одежду. Пиджак, галстук, рубашка — всё летело в разные стороны, но доктор быстро повалил парня обратно на кровать и, рывком стянув с того штаны и трусы, победно ухмыльнулся.
Кирилл лежал на кровати, закрывшись руками, но через мгновение он откинул руки в стороны и осторожно раздвинул ноги. Алексей, достав смазку, приказным тоном сказал:
— Обхвати ноги под коленями руками и прижми к животу, — продолжая с желанием и с жаждой смотреть на краснеющего эгоиста. — Раздвинь их шире.
Выдавив на анус парня смазку, он сначала немного размазал её, и только потом начал вводить пальцы, разрабатывая. Пенис мужчины ныл, поэтому, свободной рукой расстегнув ширинку, он спустил штаны с трусами, выпуская готовый член наружу. Пока он разрабатывал парня сзади, мужчина с садистским удовольствием отмечал его жажду прикоснуться к своему члену, но когда тот тянулся к нему, Алексей слегка ударял по руке в знак протеста.
Посчитав, что уже достаточно, доктор расцепил руки парня, медленно начал входить. Обхватив рукой член парня, он начал медленно двигать рукой.
— Обхвати руками свои соски, — тяжело дышащий парень с ничего не соображающим мозгом и раскрасневшимся лицом попытался понять, что ему сказали, — обхвати руками свои соски.
Кирилл осторожно дотронулся пальцами до сосков, и вновь посмотрел на Алексея и в этот момент сильный толчок, заставил его вскрикнуть и откинуть голову назад.
— Сожми их, — блондин подчинился. — Сильнее! Так, — удовлетворённо наблюдая за сочащимся членом, ответил доктор, — покрути их, сжимая сильнее.
Он снова начал двигать рукой по члену парня, при этом ускорив толчки внутри любовника, скользя руками по бедрам любовника, глубже проникая внутрь и водя рукой по члену блондина.
После двух продолжительных заходов Кирилл просто отключился.

На следующий день место укуса у блондина на щеке было заклеено лейкопластырем из-за явных следов зубов и синяка. Кристина, немного ошарашено глядя на мальчика и переводя взгляд на доктора, не могла ничего вымолвить, тогда Кирилл сказал:
— Пока мы спорили, я начал руками махать, а Алексей схватил меня за руки. Ну, естественно, я начал вырываться, а он не отпускал. Тогда я сказал, что обвиню его в совращении малолетних, он отпустил меня, когда я сильнее дёрнулся, но я, не устояв, упал, ударившись об дверной косяк.
После этого все так же молчали, и Алексей снова произнёс:
— Извините, — Кристина помотала головой, давая понять, что извиняться не нужно.
— Вы что-нибудь решили? — спросила она взволнованно.
— Я не смог… — начал Алексей, но его перебили.
— Или суд, или органы опеки и попечительства, — твёрдо заявил Кирилл.
С глаз Кристины полились слёзы и она, всхлипнув, совсем расплакалась.
— Прости! Прости, что я оказалась для тебя настолько далёкой, — шептала она между всхлипами. — Я ничего не смогла поделать, хоть я и старалась заменить тебе мать, этого у меня не вышло. Я старалась, но ты не стал мне ближе, чем просто племянник, прости. Я во всём виновата.
— Нет, — замотал головой Кирилл и, обняв тётю за талию, тихо прошептал. — Спасибо огромное за те минуты, что вы были со мной, когда я остался один.
Кристина продолжала плакать, прижимая к себе племянника, а Алексей невольно стал свидетелем сцены, предназначенной не для его глаз.

Вскоре они подписали документы, которые подтверждали полную дееспособность Кирилла. Блондин переехал к доктору, предварительно измучив и своих опекунов, и самого доктора.
Когда они, Кирилл и Алексей, усаживались в машину последнего, брюнет заметил взгляд Кристины, направленный на него. Этот взгляд говорил о многом, но самое страшное было то, что она, кажется, догадалась об их отношениях. У Алексея было плохое предчувствие.

@музыка: Градусы - Режисер

@настроение:

@темы: повседневность, ориджинал, яой, психология

---

Убийца

Автор: Lilu-san
Бета: Daemon Div
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Стив/Эмма
Рейтинг: PG-13
Жанры: Драма,ER (Established Relationship),Гет,POV
Предупреждения: Смерть персонажа
Размер: Мини
Статус: закончен
Описание: Они всегда шли на дело уверенно, но сейчас она ощущает страх.
Посвящение: Посвящаю моей очень хорошей подруге!
Примечания автора: Первая попытка написания в жанре "Гет"

Расслабившись, я сидела на кожаном диване, раскинув руки в стороны, а ноги сложив на кофейном столике. Большая комната была скупо обставлена: единственный диван, кофейный столик и шкаф, возле которого маленькое окно, прикрытое старыми жалюзи, к тому же, темного цвета обои, – и навевала тоску. Пол скрипнул, и я повернула голову к дверному проёму. Парень тряхнул темными густыми волосами, в надежде, что они не будут лезть ему в глаза, спокойно подошёл ко мне. Брюнет развалился на диване около меня и положил свою голову мне на колени.
— Завтра у нас работа, — сказал он, закрыв глаза, и сложив руки в замок на груди, ноги он вытянул на подлокотник, скрестив их.
Я опустила руку ему на голову и провела ею по его шевелюре, жёсткие волосы приятно щекотали ладонь.
— Кого? — задала вопрос, ясный нам обоим.
— Бизнесмена, мешающего одному банкиру, — ответил он, открывая глаза.
— Мне нужно посмотреть планировку его дома, тебе дали распечатку? — спросила я, уже серьёзно подходя к заданию – если мы будем спонтанно решать такие проблемы, то потеряем кучу денег, да и здоровье тоже.
— Да, она на столе, но прежде, — он приподнялся на локтях и прикоснулся губами к моим, не оставшись в долгу, я поцеловала его в ответ.
— Стив, сначала работа, — сказала я, отодвигая его от себя и поднимаясь с дивана.
Помимо этой комнаты в квартире было ещё несколько: кухня, ванная, туалет и спальня, куда я и направилась. На столе, возле ноутбука, лежал листок с планировкой дома, а на другой стороне – насколько сильно охраняем дом. Я села на стул и, включив настольную лампу, взяла карандаш, чтобы составить план.
Комната была по определению небольшой, возле входа стоял шкаф, чуть поодаль от него – стол с ноутбуком, где сидела я, позади меня – большая двуспальная кровать для нас со Стивом, рядом с ней – теоретически свободное пространство, но там стояла гитара и лежало какое-то барахло.
Через минут десять я услышала звон посуды и хлопанье шкафчиков на кухне – кажется, мой парень решил приготовить ужин.
Надо будет не забыть почистить пистолеты и заранее приготовить патроны для работы.
Я составила основной план и несколько путей выхода в случае чего – учитывая, какая система безопасности стоит в его доме, это может понадобиться.

Я уже около пятнадцати минут чувствовала аппетитный аромат чего-то приготовленного, и мой желудок в который раз недовольно заурчал. Я потянулась, широко зевнув, и оглянулась на настенные часы над кроватью, которые показывали семь часов вечера. Встав, я прошла в кухню. Стив как раз накрывал на стол.
— Помочь? — спросила я, уже зная ответ и садясь за стол.
— Нет, я сейчас всё сам сделаю, — улыбка на губах расцвела сама собой, мой любимый джентльмен.
Плотно поужинав жареной картошкой с зеленью и икрой, мы помыли посуду и вернулись в спальню, где я ему объяснила все детали нашего плана.
Что мне всегда в нём нравилось, так это то, что если что-то касается дела, то он походит к нему серьёзно, и когда я составляю план, не надоедает мне. А если начистоту, то в нём я люблю абсолютно всё, от его достоинств до его недостатков.
После досконального изучения плана мы, включив обычный свет и выключив настольную лампу, из шкафа достали спортивную сумку, в которой находилось наше оружие. В тишине комнаты было слышно лишь лёгкое жужжание работающего ноутбука, скрипы и щелчки очищаемого оружия. Каждый раз, когда мы готовились к новому нападению, мы молча чистили оружие, наверное, и я и он боялись что-либо сказать, потому что это мог оказаться наш последний день вместе. Я всегда этого боялась…
Во время нашего дела он идёт первым и прикрывает меня, по сути, всю работу делает он, я лишь составляю план и, если понадобится, убираю сигнализацию.
Я отодвигаю от себя всё оружие и, встав на четвереньки, подползаю к нему, он поворачивает голову и смотрит на меня удивлённо. Я утыкаюсь лицом ему в плечо, а потом, подтянувшись, целую в шею. Мой намёк понят верно, поэтому через мгновение я лежу спиной на ковре, а Стив нависает надо мной. Он подносит руку к повязке на моём правом глазу, и мгновенно вспоминается причина, по которой я её получила.

Flashback

Я сижу перед шкафом, внутри которого сейф, и, надев перчатки, осторожно верчу кодовый замок. Мы обычно не берёмся за ограбления, но тогда у нас был сложный период и деньги нам были нужны, как никогда. Мы, как обычно, убрали сигнализацию и вырубили охранников, это дело завсегдатае, и им занимались мы оба, возможно, именно тогда произошла осечка и именно по моей вине. Но когда мы нашли сейф, я попросила Стива осмотреть другие комнаты, и забрать, то на чём можно было бы заработать.
Прислушиваюсь к щелчкам, внезапно слышу сбоку шаги, резко повернув голову, вижу охранника, наводящего на меня пистолет. Я растерялась, не сразу сообразив, что нужно делать.
Выстрел. Мой крик и оглушающий звон пули о металл, рядом что-то кричит Стив, но я совсем не слышу его слов, в голове зудит от оглушающего звука, а глаз обожгло, и я чувствую, как по щеке течёт кровь. Отползаю в угол комнаты, чтобы дать напарнику больше места для борьбы, сгорбившись, прижимаю к глазу руки. Тактильным ощущением чувствую, как кровь, не переставая, идёт из раны, правая часть лица онемела от боли.
— Эмма! — крик брюнета пополам со звуками борьбы. Хочу отнять от лица руки и посмотреть на Стива, но не выходит, кажется, если я уберу руку, кровь польётся с удвоенной силой. Что-то тяжёлое падает на пол со стуком, и липкое чувство страха заполняет меня. Лишь бы это был не Стив! Какое-то шуршание, и я замечаю, как руки начали подрагивать, а живот скрутило. Звук шагов, приближающихся ко мне, звучит, как барабанная дробь перед особо опасным трюком.
— Эмма, — мелодичный голос Стива выводит из транса и я, убрав руки от лица и забыв о боли, крепко обнимаю его шею, а слёзы сами собой наворачиваются на глаза.
Он поднимает меня на руки и крепко прижимает к себе. Я даже не помню, как мы оттуда выбрались.
Тогда денег мы так и не получили, а ещё нам пришлось заплатить за моё лечение доктору, который помогает таким, как мы. Стив обвинял во всём себя и грузился, временами мне казалось, что он ушёл в глубокую депрессию и вряд ли из неё выйдет живым.

Flashback

Я убираю его руку и сама снимаю с себя повязку. Глаз мой цел, в принципе, он не сильно пострадал, не считая того, что зрение сильно ухудшилось, именно по этой причине я ношу повязку. Ну, ещё есть шрам, который тянется от лобной до височной части черепа, он страшный, но именно его Стив целует во время секса.
Вот и сейчас он наклоняется и целует меня в то самое место, я почти не чувствую этого, но мне приятно. Поцелуями он спускается ниже, языком проводит по ушной раковине, отчего я зажмуриваю глаза и шумно выдыхаю, обхватив руками его за плечи. Чувствую, как он собственнически ставит на моей шее засосы и, не удержавшись, сама тянусь к его шее, чтобы оставить метку. Прижимаясь ко мне ещё сильнее, так что я чувствую жар, исходящий от его тела, он снова целует меня в губы. Руки поднимают меня с пола и, оторвавшись друг от друга, мы быстро стягиваем одежду с себя. Кофта, футболка, брюки, лифчик, трусы – всё летит в разные стороны, и, оставшись нагой, я падаю на постель. Он, опираясь рукой о кровать возле моей головы, нависает надо мной и голодным взглядом скользит по моему телу. Из открытой форточки дует прохладный вечерний ветерок, и я покрываюсь мурашками. Но он согревает меня своим телом.
Как и всегда, первый раз за ночь, он бывает диким, неутолимым, но в последующие разы делает это нежно, с любовью, и, да, я могу сказать, что мы занимаемся именно любовью.

Утреннее солнце, пробиваясь сквозь шторы, слепит глаза, и я щурюсь. Давно проснувшись, я сейчас лежала, просто греясь в объятиях Стива, но долг звал сделать нам завтрак, и, легко выскользнув из его кольца рук, я надела трусы и халат.
Скептически оглядев содержимое холодильника, я пришла к выводу, что ничего полезного мы сегодня не поедим, поэтому, достав из холодильника пару кусочков бекона и яйца, я решила пожарить их. Кажется, аппетитный запах привлёк моего напарника, потому что уже через десять минут я заметила сонного, одетого только в трусы Стива, стоящего на пороге кухни.
— Доброе утро, — сказал он, протирая глаза и садясь за стол.
— Доброе, — улыбнулась я, — подожди ещё пару минут, они должны пожариться. Сходи пока оденься и умойся, что ли.
Он показал мне язык в знак протеста (как маленький ребёнок прямо), но встал из-за стола и пошёл в ванную, как раз пока он там моется, я успею всё приготовить.
Он умылся и оделся и, передав эстафету в приготовлении пищи ему, умываться пошла уже я. Прохладные струйки утреннего душа приятно холодили кожу и смывали остатки сна. Решив совсем не переодеваться, я только надела чистое нижнее бельё и снова тот же халат и вышла к завтраку.

Поели мы хорошо, улыбаясь и веселясь, потом решили посмотреть какой-нибудь фильм на компьютере, но сейчас, сидя с ним и просмотрев половину фильма «Белая Мгла», я начала немного волноваться по поводу дела.
Известный бизнесмен, его не так-то легко достать, и кому нужна его смерть? Учитывая, что он ни в каких темных делах не мешался, ничего такого не делал. Из зависти? Смотря на наших банкиров, скорее бизнесмены из зависти заходят их поубивать. Это странно.
Я вздохнула уже в десятый раз, и Стив, выключив компьютер, развернул меня к себе.
— Ну, что стряслось?
— Ты не сомневаешься по поводу нашего дела? Я не понимаю, почему… — он закрыл мне рукой рот и недовольно посмотрел на меня.
— Послушай, Эмма, ты же сама знаешь, что вникать в обстоятельства дела не наша задача! Мы должны его убрать, и всё. А почему? Это не наше дело! Ясно? — грозно спросил он. И, конечно же, я понимаю, он прав, и только коротко киваю. Он отпустил руки и мягко поцеловал.
— Перестань так париться, — улыбнулся он. И я не смогла не улыбнуться в ответ.

Оставшееся время, мы готовились к делу, снова всё проверив, и ещё раз повторив план действий. Напасть мы решили чуть позже обеда, так как в это время охрана сменяет друг друга и не особо бдительна. Внутрь прошмыгнуть не составит труда.
Пока мы ехали в машине, Стив, как обычно, был серьёзен, а я, как обычно, жевала жвачку, мы не разговаривали и не включали музыку – это сбивало настрой. Остановившись за пару миль от дома, мы нашли заброшенный колодец, через который могли попасть во внутреннюю часть сада позади дома, именно там охраны меньше всего. Спустившись вниз, мы бежали по туннелю, и наши шаги напоминали пушечные выстрелы своим звуком. Я была одета в красные сапожки, красную юбку и черный топ, а Стив – в красную майку и черные брюки, вообще-то мы были одеты как нам удобно, поэтому передвигались быстро и почти бесшумно.
Осторожно оглядевшись, мы вылезли из туннеля и забрались в окно на втором этаже, при этом нас чуть не заметил один из охранников. Окно это вело на лестницу в западной части дома, там находились подсобка, зал, столовая, в общем, это была самая безлюдная часть дома. Осторожно передвигаясь, мы направились к кабинету бизнесмена.
Страх начал меня заполнять. И не только страх. Сомнение, неуверенность – всё как будто обрушивалось сильнее с каждым шагом.
Я не боялась, что сзади кто-то нападёт, ещё при обсуждении плана, мы решили, что Стив будет идти позади меня, так как охрана может напасть именно сзади. Мы осторожно и быстро скользили вдоль стены, уже подходя к кабинету.
Я схватилась за ручку двери и просто не смогла повернуть её, мне было страшно до ужаса, мне казалось, что у нас ничего не выйдет, что Стив умрёт, что нас схватят. Это липкое, бездонное чувство страха заполняло меня изнутри. Но, покачав головой и разогнав образы предстоящей встречи, я усилием воли заставила руку повернуть ручку. Быстро открыв дверь, мы оба прошмыгнули внутрь.
Но здесь никого не было, кресло пустовало, и я на ватных ногах подошла к кожаному креслу около стола. Внезапно я заметила чистый листок, лежащий на кресле, взяв, я повернула другой стороной его и увидела надпись: «Пока, Эмилия!» Только один человек звал меня так. Человек из далекого, забытого и страшного прошлого.
Непонимающе я повернулась к Стиву, но наставленный на меня пистолет озадачил ещё больше. Выстрел, а я так ничего и не смогла понять…

@музыка: Depeche Mode - Wrong

@настроение:

@темы: гет, POV, драма

---

Твои письма

Автор: Lilu-san Прочитать на сайте автора
Бета: Daemon Div
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Дани/Тим
Рейтинг: NC-17
Жанры: Романтика, Повседневность, Слэш (яой), POV
Статус: закончен
Размер: Мини
Описание: Влюбиться в твои письма.


Летние каникулы были в самом разгаре, и поэтому моя тушка даже сейчас, в полдень, лежала и до сих пор спала. Я не ленивый, просто вчера я надолго заигрался в on-line игру под названием «Perfect World» и лёг лишь в седьмом часу утра, когда отец начал собираться на работу. Этот день, не предвещавший ничего хорошего, да и ничего плохого тоже, начинался, как и обычные. Я встал, принял душ, позавтракал и пошёл проверять почту. И как бы это странно не звучало в наше время, но я проверял обычную почту, просто мама сказала, что должна прийти посылка от тёти. Я вышел на улицу, широко зевая, подошёл к ящику и, открыв, достал лишь пачку писем. Реклама, реклама, письмо отцу, реклама и… Я удивлённо посмотрел на конверт, предназначенный мне, повертел его в руках и, не заметив ничего такого, что говорило бы об отправителе, взял всю почту и пошёл домой. Зайдя в зал, я бросил все письма на кофейный столик, стоявший прямо перед софой и, сев на кожаный диван, который легко меня отпружинил, раскрыл свой конверт.
Первое, что бросилось в глаза – это ровный и аккуратный почерк, такое чувство, что этот человек очень долго занимался каллиграфией. Я перевернул лист, но на нём не было ничего такого, а вот официоз от этого письма сквозил только так. Написанное тут меня очень сильно удивило.
«Уважаемый Дани Дэвис,
Меня зовут Тим Аллен, я живу в городе Миртл-Бич в округе Горри, Южная Каролина, США. Цель моего письма – просьба. Я прошу вас стать моим другом по переписке. Да, я знаю, что мы живём в разных странах и даже на разных континентах, и то, что мы друг друга совсем не знаем, но я очень хочу иметь такого друга. Признаюсь, ваша фамилия мне выпала случайно, так же, как и страна, так же, как и город, так же, как и улица и так же, как и ваш дом.
Надеюсь, вы ответите на моё письмо.
С наилучшими пожеланиями,
Тим».
Я перечитывал это письмо раз пять, это было смешно, с одной стороны, и очень необычно, с другой. Не знал, что это за человек – Тим Аллен, но мне хотелось ему ответить, это ведь так интересно! Я взял листок и ручку и долго думал над тем, что написать, но в итоге начеркал лишь пару строк.
«Почему бы и нет. Я согласен. Расскажи о себе.
Дани».
Я свернул листок и, вытащив из комода нужный конверт, уже обклеенный марками, засунул туда записку, потому что письмом этот листок назвать было невозможно. Я быстро оделся, натянув на себя, светлую кофту и джинсы, причесал рыжие волосы и надел очки – без них я точно врежусь в дерево из-за своей слепоты, – но в них мои синие глаза стали выглядеть мельче. Мобильный и деньги я рассовал по карманам, взяв письмо в руки, я надел кроссовки и, ещё раз окинув себя взглядом в зеркале, вышел на улицу. Дверь я, конечно же, закрыл, а деньги взял на всякий случай, к тому же, на обратном пути грех не заглянуть в книжный. До почтового ящика было идти совсем ничего, каких-то два квартала. Я почти бегом прибежал к нему, и с огромной улыбкой отпустил письмо в бездну тёмно-синего ящика. Сразу домой я не пошёл, как и говорилось, решил зайти в книжный магазин и купить книгу. Недавно посоветовали прочитать книгу Элизабет Бир «Глубинные течения», говорили, интересная. Я подошёл к продавщице, милая такая девушка, и, улыбнувшись, спросил книгу, она сразу замешкалась и убежала в подсобку, через десять минут вышла с довольно увесистой книгой, я рассмотрел обложку и, расплатившись за книгу, ушёл. Учитывая климат нашей страны, сегодня было довольно-таки жарко, поэтому шёл домой я, маша на себя рукой, чтобы создать хоть какой-то ветерок.
Внезапно раздался звонок мобильного телефона, надоевшая мелодия резала слух, давно надо было поменять её на что-нибудь другое. Прижав к себе книгу, я достал из заднего кармана телефон и, нажав на кнопку, поднёс его к уху:
— Да.
— Дани, это я, Алекс. Ты сейчас где? — радостный голос моего друга извещал о хороших новостях.
— Я возле книжного магазина, от почтового ящика иду. Что случилось? — как раз переходя улицу, ответил я.
— Иди ко мне, я приставку купил! — я закатил глаза.
— Я книгу домой занесу и приду, — торопливо шагая, ответил я.
— Хорошо, быстрей давай! — я убрал телефон и обречённо покачал головой. И это мой лучший друг!
В итоге, я заскочил домой, оставив книгу, быстро позвонил маме, говоря, что, возможно, останусь на ночь у Алекса и наконец, выйдя из дома, вприпрыжку побежал к другу.

Алекс – это друг детства, с которым мы ходили и в садик, и в школу, но, увы, в университет один и тот же мы не пойдём. Алекс не так умен, как я, точнее сказать, он совсем туп, но на случай непредвиденной контрольной и есть друзья. Чтобы он не выбыл из школы или не остался на второй год, я всегда ему помогал. К тому же, у него мечта – стать профессиональным боксёром – и какой же я буду друг, если не поддержу и не помогу ему. Пару раз я был на его боях, на чемпионатах, и это было круто, он всегда побеждает. Поэтому если начинается разборка у меня с кем-нибудь, то Алекс просто подойдёт, и врага как ветром сдуло. Помимо всего этого, он, конечно же, хороший друг и, когда мы наигрались в его новую приставку Xbox 360, я ему рассказал о письме и вот уже час ждал, когда приступ смеха у него пройдёт.
— Ха-ха-ха! Вот чёрт! — смеясь, пробормотал он. — Ха-ха-ха!
— Алекс ты ещё долго будешь ржать? — устало выдохнул я.
— Сейчас, ха-ха-ха, подожди! — хватаясь за живот, продолжал он смеяться.
— Я уже час жду, — откинувшись на спинку дивана, известил его я.
Через пять минут он успокоился и задал гениальный вопрос:
— И что?
— Что значит – и что?! Ты вообще над чем ржал?! — кидаясь на него с кулаками, взбесился я.
Началась потасовка, он просто ставил блоки на мои удары или держал меня за руки, чтобы я не брыкался. Его смех и мой мат, плюс шорохи, вскрики, звучавшие в квартире, вскоре затихли, так как драться с ним было просто невозможно. Я лежал на полу и успокаивал сбившееся дыхание.
— Ну, хорошо, — лёжа рядом, начал он, — он тебе написал письмо, а ты ему ответил. А зачем ты это мне рассказываешь-то?
— Ну, мы же с тобой друзья. Причём лучшие друзья. И я как бы хотел, чтобы ты знал, — закончил я.
Он улыбнулся и потрепал меня по рыжей голове рукой, в такие моменты мне казалось, будто он мой родной старший брат.

В общем, пока я читал книгу, ходил в гости к Алексу, помогал родителям по дому, я совсем забыл о письме. В один из великолепных дней каникул, когда я прочёл книгу и решил отправиться в магазин за новой, я проверил почту, и оказалось, мне пришло письмо. Я положил его обратно и решил взять, когда вернусь из книжного. В общем, поход занял двадцать минут, и до дома я уже бежал, любопытство всё-таки меня пересилило. Я достал письмо и, вместе с книгой прижимая его к груди, зашёл домой, быстро скинул кроссовки, и сев на диван в зале, я поспешно открыл его. Аккуратный почерк теперь вселял в меня трепет, казалось, что это письмо – нечто интимное и сокровенное.
«Дани,
я очень рад, что вы согласились на это. Честно говоря, я и не надеялся получить ответ, и даже если получу, не думал, что там будет что-то хорошее. Но вы превзошли все мои ожидания. Огромное спасибо!
Что касается меня, то мне семнадцать лет, этот предстоящий учебный год будет последним для меня, и после этого я надеюсь поступить в Кембриджский университет, на филологический факультет.
Я полиглот, обожаю изучать языки, большего всего мне нравится японский и немецкий. Если говорить о родных, то живу я с родителями и маленькой сестренкой, которой на следующей неделе исполняется восемь лет. Живу в относительно небольшом доме и имею свою собственную комнату. Мой отец очень строг, поэтому за компьютером я сижу не более трёх часов и то, только чтобы искать информацию для уроков.
Думаю, что всё. Теперь ты расскажешь о себе?
С наилучшими пожеланиями,
Тим».
Ну, у него и отец, обалдеть просто можно. Мой отец, конечно, ругается, когда я подолгу сижу перед монитором, я и так ношу очки из-за плохого зрения, так ещё и за компьютером его сажаю. Но это же не повод! Я взял книгу и письмо в руки и пошёл к себе в комнату – там есть письменный стол и, к тому же, не мешало бы обдумать, что написать. Поднимаясь вверх по лестнице, я обдумывал слова, которые стоило бы сказать, и в голове возник образ нашего физрука, который всё время повторяет: «Главная опасность, от которой необходимо оберегать детей, их родители!»
Я невольно улыбнулся, вспоминая его задумчивое лицо, когда он произносит это.
Я сел за стол и уже по привычке включил компьютер, только потом осознав, что сделал. Я ойкнул и хотел, было выключить, но потом подумал, что лучше напечатать письмо, чем писать его своим непонятным почерком.
«Тим,
рад был получить от тебя письмо. Честно говоря, я удивлён, у тебя ужасно строгий отец! Мне тебя жаль, но ты не подумай, что я имею в виду что-либо плохое, просто, мне, правда, жаль, что он настолько строг.
Рассказать о себе? Мне семнадцать, так же, как и тебе, и у меня тоже следующий учебный год последний. Как и ты, я собираюсь подавать документы в Кембриджский университет, только на финансовый факультет, он мне как-то ближе. Живу я с родителями, но в семье только один, хотя у меня куча двоюродных и троюродных братьев и сестёр. Тоже небольшой дом с садом позади, имею свою комнату, у меня там стоит компьютер, за которым я просиживаю часы, отчего у меня ухудшилось зрение, и я хожу в очках.
А ещё у меня есть мой лучший друг по имени Алекс, мы с ним общаемся с самого детства. А у тебя есть лучший друг или подруга? А девушка?
Жду скорейшего ответа,
Дани».
Всё, напечатав, я проверил текст ещё раз, исправил пару ошибок и нажал на кнопку «печать». Принтер пропустил через себя листок и выдал его с напечатанным текстом, я сложил лист вдвое и засунул в задний карман джинсов. Надо пойти и купить конверт с марками. Нехотя поднимаясь со стула, я посмотрел на улицу – небо было обтянуто тучами снова, надеюсь, завтра будет солнечно, и мы с Алексом сможем поиграть в футбол.
Я достал из кошелька деньги и засунул в карман, надо не забыть попросить на карманные расходы ещё денег. Спускаясь по лестнице, я подумал, а не было ли это слишком –
спросить его о девушке? Мы как-то не знакомы, и вообще… Я скептически посмотрел на себя в зеркало. Не знакомы? Да мы вообще только парой писем обменялись. Что за бред?
Я надел кроссовки и, зевнув, вышел из дома, закрывая за собой дверь. Шёл я медленно, размышляя над письмом Тима. Всё равно его отец слишком строг, не хотелось бы мне быть на его месте. Хорошо, что он приедет в Кембридж, тут его вряд ли достанут, а если мы свидимся, можем и подружиться.
Мне стало интересно, как он выглядит, по его почерку казалось, что он высокого роста, около 6.07 футов, среднего телосложения и выглядит, как ботаник. Наверно, чем-то похож на меня. Я улыбнулся.
Зайдя на почту, я попросил один конверт с марками для отправки в Америку, и, купив его, достал своё письмо из заднего кармана, которое немного помялось, и положил его в конверт, быстро запечатав. Выйдя из здания, я спустился по лестнице, ступеньки которой давно обветшали и выглядели убого, свернул за угол и прошёлся до почтового ящика, снова отпустив в его бездну своё письмо.
Я, улыбнувшись, пошёл к дому, а проходя мимо игровой площадки, где мы с Алексом обычно играем в футбол, я с горечью выдохнул, жаль, что сейчас не так тепло. Первая капля дождя упала мне прямо на нос в подтверждение того, что играть сейчас не самая лучшая идея, я, ускорив шаг, уже через десять минут был дома. За окном дождь бил всё сильнее, а я, включив музыку, сидел на подоконнике и смотрел на быстро проходящих прохожих или на проезжающие мимо автомобили. Такой дождь обычно идёт дня два, так что в ближайшее время всё равно сыграть не получится.
Я еле различил трель домашнего телефона из-за включенной музыки, спрыгнув с подоконника, я поплёлся в коридор к комоду, на котором лежала трубка.
— Алло, — ответил я на звонок.
— Привет, Дани, как дела? — Алекс. Я улыбнулся.
— Сыровато, а у тебя?
Он, посмеявшись, ответил:
— Затопило, — немного с грустью произнёс, — в футбол не получится поиграть.
Наш разговор был ничего не значащей болтовнёй. Дождь за окном набирал обороты, казалось, что небо прорвало.

Новое письмо я получил довольно-таки скоро, любопытство меня пересилило и я, не успев отойти от нашего ящика, уже вскрывал его.
«Дани,
на самом деле он не так жесток, бывают люди и жёстче. Я рад, что мы с тобой одного возраста, сможем найти больше общих тем для разговора.
Лучший друг? Нет, как такового нет. Я, вообще-то, не очень общительный, и это письмо написал не сразу, очень долго думал. Единственный человек, с кем я ближе всего общаюсь – это моя сестрёнка.
Девушка? Ох, нет. Пока я даже не намерен её заводить, слишком много забот в школе. А у тебя она есть? Я очень рад, что у тебя есть лучший друг. Кстати, как у вас там погода? У нас сейчас солнечно и самый сезон сёрфинга.
С наилучшими пожеланиями,
Тим».
Я был очень рад тому, что он просто ответил на вопрос о девушке. Создавалось такое ощущение, что он вообще ещё девственник, что немало шокировало. Хотя из-за одного письма такой вывод делать не стоит, но, кажется, дело обстояло именно так. Мне снова стало его жаль, нет друзей и самое близкое общение – это сестрёнка? Я, конечно, ничего не имею против семейного общения, но общаться со сверстниками надо бы. Какие-то родители у него заторможенные. Я вздохнул, Слава Богу, мои родители нормальные, да что уж там мелочиться, они просто замечательные, обожаю своих предков.
Замкнутый? Похоже на то.
Пока читал письмо, я уже добрался до своей комнаты и сейчас, сидя перед включенным компьютером и крутясь на стуле, я раздумывал над тем, что бы ему такого написать. Мысли и вопросы, которые я бы хотел сказать и задать, приходили сами и я, наконец повернувшись к клавиатуре, начал:
«Тим,
знаешь, у меня такое чувство, что ты недоговариваешь про отца. Я прав?
Только сестрёнка? Похоже, что твои родители держат тебя на коротком поводке.
Девушки у меня нет. Мы недавно расстались, жаль, но она ушла сама.
Погода сейчас хорошая, недавно играли с Алексом в футбол, кстати, ты любишь футбол?
Общие темы? Ну, давай поговорим, о литературе, о современной литературе, ты же у нас будущий филолог. Какие ты предпочитаешь книги?
Жду скорейшего ответа,
Дани».
Я ещё раз перечитал письмо на наличие ошибок и, не найдя таковых, распечатал его и, конечно же, сразу побежал отправлять.

Дальше наши письма были пустой болтовнёй. Мы говорили о книгах, о спорте, об учёбе, даже пытались поговорить о политике, но оба поняли, что ни капельки в ней не смыслим. Тем временем начался учебный год, и я усиленно работал над своими пробелами в знаниях. Сидел на всех уроках и часами просиживал в библиотеке, Алекс тоже занимался учёбой, но не так усиленно, как боксом, скоро у него соревнования, жаль, что в другом городе, и я не смогу поехать поддержать его.
И вот в день, когда Алекс уехал, когда зима уже была с метелью, мне пришло новое письмо. Я знал, что в этом письме будет что-то новое, так как в прошлый раз мы исчерпали предыдущую тему. Сейчас, получая письмо от Тима, я всегда улыбался. Нежная улыбка сама с собой расцветала на моих губах, и, как говорила мама, моё лицо становилось «ангельски красивым». Но это письмо меня озадачило.
«Привет, Дани,
последние две недели были не так скучны, как предыдущие, в преддверии новогодних праздников мои родители и сестрёнка затеяли уборку и перестановку, так что работа в нашем доме кипит.
Знаешь, мне всегда было интересно, почему люди относятся плохо к сексуальным меньшинствам (лесбиянкам или геям). Как ты к этому относишься?
С наилучшими пожеланиями,
Тим».
Ну и что мне ответить? Я скептически поднял бровь. Он бы ещё спросил, что такое любовь. Так ладно, ответим как есть.
«Привет, Тим,
мои родители тоже запланировали огромную шумиху, так что в выходные к нам приезжает вся родня. Желаю хорошо отметить праздники! Думаю, доставка в праздничные дни будет идти медленнее, поэтому я сразу высылаю тебе подарок, не могу тебя не поздравить.
Что по поводу твоего вопроса… Ну, я не отношусь к ним плохо, я просто игнорирую их. Не то чтобы я был категорически настроен против, но и не поддерживаю их. В общем, это решение каждого и, по-моему, какая разница, кто с кем спит. Ну, а ты как относишься к ним?
Жду скорейшего ответа,
Дани».
Я засунул письмо в конверт и положил его внутрь посылки с подарком. В качестве подарка я приметил часы, не такие уж и дорогие, но они мне очень понравились, так как я Алексу уже купил подарок, да и родителям тоже, то решил это подарить Тиму. Всё-таки он мой друг.
А вот за посылку пришлось заплатить, что немало огорчило, в преддверии новогодних праздников деньги нужны были, как никогда. Отметил я хорошо, так как вся наша родня знала семью Алекса и уже принимала их, как родных, они отмечали с нами, в общем, повеселились мы на славу. Как и ожидалось, посылка шла очень долго, и ответ я ждал в два раза дольше, чем обычное письмо. Но когда он пришел, я был рад увидеть что это тоже посылка. Я по-детски улыбнулся и решил, что он тоже думал над подарком мне. Сначала я, естественно, прочёл письмо.
«Привет, Дани,
я был очень рад получить от тебя подарок, но не стоило так сильно тратиться! Конечно же, я тебе тоже приметил подарок, надеюсь, ты будешь ему рад.
Честно говоря, я поддерживаю сексуальные меньшинства. Не яро, конечно, поддерживаю, но тебе не кажется, что если ты любишь человека, то пол совершенно не важен? А ещё я думал, ты сконфузишься от такого вопроса, просто мне, правда, было интересно услышать твоё мнение, поэтому спасибо огромное, что ответил.
Мои праздники тоже прошли успешно, и тоже в кругу родни.
С наилучшими пожеланиями,
Тим».

Остальные письма были тоже пустой болтовнёй. Глупые вопросы, позволяющие лучше понять другого человека, мы даже разговаривали о породах кошек и собак. Всё это было вплоть начала экзаменов.
Тогда, поразмыслив, мы оба согласились, что письма будут отвлекать от учёбы, и вот уже два месяца как не переписываемся. Я усиленно готовлюсь к сдаче экзаменов. Мы даже с Алексом общаемся только в школе, он, как ни странно, тоже готовится. Я очень надеюсь, что мы оба поступим, а также втайне надеюсь на то, что и Тим поступит, мне очень хочется пообщаться с ним вживую.

Итак, после сдачи экзаменов в школе, на которых я получил довольно-таки высокий балл, мне пришло письмо от Тима.
«Привет, Дани,
надеюсь, я тебя не слишком отвлекаю, дело в том, что я еду в город Кембридж, чтобы сдавать экзамены для поступления в университет. Ты ведь живёшь в этом городе, и я подумал, что мы могли бы встретиться. Я приезжаю 27 июня после полудня, за неделю до начала экзаменов, если ты согласен, то не мог бы ты встретить меня?
Жду нашей встречи,
Тим».
Я немного опешил, но был ужасно рад. Так как мы друг друга не видели, надо бы сделать табличку с его именем, чтобы он её увидел и подошёл ко мне. Сегодня 26, завтра он приезжает. Волнение, заставлявшее затаить дыхание, усилилось, и радость переполняла меня. Наверное, это счастье?

На следующий день я проснулся с утра от окриков мамы. Я поднялся и в пижаме спустился вниз, мама готовила завтрак, а отец, так же, как и я, стоял внизу лестницы в ожидании слова матери.
— Почему вы всё ещё одеты?
— А у нас что-то намечается? — спросил отец, зевая.
— Да! Мы сегодня едем к Элизабет! К моей сестре!
— Сегодня? К тёте? Я не могу! — замахал руками я в знак отрицания.
— Чего это ты не можешь? — зло посмотрела на меня мама.
— Помнишь, я говорил про друга по переписке, про Тима, так вот, он сегодня прилетает сюда, специально за неделю до экзаменов, чтобы со мной встретиться! Я не могу, мама! — почти простонал я, в то время как отец, развернувшись, пошёл наверх.
— Хорошо, мы тоже хотим на него посмотреть, как он приедет, и ты нам его покажешь, мы уедем, а вы тут пока готовьтесь. Если что, пусть спит в гостиной! Дорогой, ты куда пошёл?! — кричала она уже вслед отцу.
— Спать, разбудишь, когда завтрак готов будет.
Она сдвинула тонкие брови к переносице и, посмотрев на меня, прошипела:
— Если ты уйдёшь, то будешь трупом.
— Конечно, я тебе помогу, мама, - натянуто улыбнулся я.

В общем, мы управились за час, разбудили папу, хорошенько позавтракали, и родители пошли собираться, ну, а я – просто одеться, потому что до сих пор ходил в пижаме. Так что в час дня я уже стоял в аэропорту и ждал прибытия самолёта. Как известили, он должен был прибыть через десять, ну, или пятнадцать минут. Я вчера ещё сделал табличку, не слишком большую, конечно. Белый картон, на котором было написано имя Тима – как самолёт приземлится, и люди начнут выходить, я подниму её над головой и буду ждать его.

В общем, так и случилось, но ко мне подошёл парень, никак не вяжущийся у меня с образом моего Тима. Он протянул руку и сказал, что он Тим и что он очень рад встрече, а я минуту стоял в ступоре и смотрел на него, как на что-то сверхъестественное. Я был в шоке, мать его! Мой образ высокого статного брюнета был разбит в пух и прах. Передо мной стоял парень на пол головы ниже меня со светлыми волосами и светло-карими глазами, этот человек больше походил на четырнадцатилетнего подростка, чем на восемнадцатилетнего парня! Но через пару минут, справившись с собой, я всё-таки протянул руку и, доброжелательно улыбнувшись, сказал, что рад встрече.

Я взял у него одну из сумок, так как ему наверняка было тяжело нести, он был такой хрупкий. Мне хотелось биться головой об стену. Я заказал такси по мобильному телефону, и сейчас мы ехали в город, ко мне домой. Ехали мы молча, а он сидел, понурившись, и глядя в окно. Конечно, моё приветствие было так себе, поэтому он, наверное, расстроился. Я придурок!
— Я очень рад, что ты приехал, Тим, — поворачиваясь, с улыбкой произнёс я.
Он вскинул голову и, долго пристально вглядываясь, смотрел на меня, а потом кивнул и улыбнулся. Эта первая улыбка, которую он мне подарил. Через полчаса мы доехали до дома и, расплатившись, мы зашли домой, нас встретила мама.
Она тоже, как и я, долго на него смотрела, будто пытаясь понять, кто это, я не могу её осуждать за это, ведь пялился я точно так же, но мне хотелось убиться о стену за такое поведение, свое и моих родителей.
В целом, всё прошло удачно: мы выпили вместе с родителями чай, а он разговорился и теперь я узнавал моего Тиму. Вскоре, собравшись, родители укатили на неделю к тёте Элизабет, которая плохо влияла на всех, кто рядом с ней.
Так как Тим только что прилетел и наверняка устал, мы решили, что лучше этот день провести дома, я предложил посмотреть фильм, и он охотно согласился. Из всех фильмов мы выбрали «Форсаж 3» и сейчас сидели, смотря в плазменный телевизор.
Я украдкой смотрел на него. Да не может быть, что бы этот милый, хрупкий мальчик был Тимом. Просто в голове не укладывается.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он, видя, как я отчаянно верчу головой и тяжело вздыхаю.
— Нет, всё отлично, — преувеличенно бодро ответил я.
— Я тебя смущаю, да? — в точку.
— Конечно, нет, ты что, я, правда, рад, что ты приехал, просто я тебя совсем по-другому представлял.
— А я тебя – именно таким, — грустно улыбнувшись, ответил он.
Чёрт! Я его только и делаю, что расстраиваю, но что поделать, он выглядит, как гей! Блять, ну он реально выглядит, как гей! У меня развивается паранойя. Хочу убиться о стену.

В общем, мы досмотрели «Форсаж 3», посидели за компьютером, поели, и я отправил его в душ, пока готовил ему постель в гостиной, после умылся сам и, пожелав спокойной ночи, ретировался в свою кровать.
Сновидение, которое мне снилось в эту ночь, было ужасным. Мне снился Тим. Он так лежал, он так стонал, он так раздвигал ноги! Мне хотелось кричать, но я сдерживался и из меня выходил только какой-то кряхтящий звук. Я множество раз ударял себя по лицу, бил по голове, мне хотелось плакать. Как такое вообще могло произойти? После я встал и поплёлся в душ, щёки у меня горели, а на одной, кажется, даже синяк появился.
И вот, когда мы завтракали вдвоём, я понял, что не могу посмотреть на него, мне было стыдно за себя, за такие мысли. Это только усугубило положение, он, и так пару раз открывавший рот (только чтобы ответить на вопрос), теперь же просто качал головой в знак согласия или отрицания.

И вот, через три дня, когда мы обедали, он начал:
— Знаешь, Дани, я понимаю, что ты привыкаешь ко мне, но, кажется, это не получится. Ты всё время отводишь взгляд, и вообще. Родители мне дали достаточно денег, чтобы я мог жить в гостинице, так что я, наверное…
Эй! Стоп! Он считает, что во всём виноват сам? Но это ведь не его вина, а полностью моя. И если я ему скажу, он, наверное, уйдёт, но пусть, мать его, уйдет, хотя бы зная правду!
— Стой! Тим, ты не так понял. На самом деле, — сказать это сложнее, чем я думал, — на самом деле… — я сел за стол, закрыв лицо руками, начал шептать: — Ты мне снишься. Снишься в мокрых снах. Я знаю, что это ненормально, именно из-за этого я не могу смотреть тебе в глаза. Ты для меня друг, очень хороший друг, мне с тобой хорошо и так далее. Но, в общем, ты понял, что я имел в виду? — я убрал руки от лица.
Тим был красный как рак, он смотрел на меня немного ошарашено и как-то счастливо, что ли. Чего?!
— Я тебе нравлюсь? — шептал он, и я ответил также:
— Да, — чтобы добавить уверенности, я ещё и кивнул.
Он сильнее покраснел и чуть отвернул голову.
— Ты мне тоже, и в том же смысле, что и я тебе. Ты мне понравился еще, когда мы переписывались. Именно поэтому я тебя спросил о гомосексуализме, и был рад, что ты не гомофоб. Но твоя реакция в аэропорту меня слегка огорчила и совсем обидела, когда ты начал отводить от меня взгляд, будто пытаясь забыть, кто я.
Он аккуратно встал из-за стола, подошёл ко мне и, взяв моё лицо в ладони, нежно поцеловал в губы. Это был настолько целомудренный поцелуй, который совсем не вязался с моими фантазиями и который подтверждал, что он девственник в любом отношении. Я повернулся на стуле к нему, и усадил к себе на колени, похоть просто взыграла у меня в голове. Я прижал его к себе и языком провел от шеи к подбородку, губами укусив за выступающую кость. Его кадык дернулся, когда он сглатывал, а меня просто раздирало на части. Хочу его. Но сначала…
— Скажи мне, Тим, ты девственник? — прошептал я, еле касаясь своими губами его губ.
— Д-да, — отрывисто сказал он.
— И даже с девушкой никогда не спал и не целовался? — он сильно покраснел и хотел было вырваться из объятий, но я его держал крепко.
— Ты что, издеваешься, что ли?! — он сейчас выглядел умопомрачительно, если бы не мой опыт с девушками, у меня бы из носа пошла кровь.
Я знаю, что такое анальный секс, когда я встречался с девушкой, она захотела попробовать, я был не против, изучив литературу, мы пару раз занимались этим, но в итоге перестали, так как ей больше нравился традиционный секс. И сейчас эти данные мне ой как сильно пригодились.

Мы быстро перебрались ко мне в комнату, я уложил его на свою заправленную постель и навис над ним. Он лежал, раскинув руки, с покрасневшими щеками, смотрел на меня с блеском в глазах, тяжело дышал, будто бегал. Я облизнулся, как будто перед ужасно вкусным обедом.
Не дожидаясь моих действий, он приподнялся на локтях и снова поцеловал целомудренным поцелуем, я, не удержавшись, перевёл его в более страстный. Хватая его за руки, я завел их за голову, и, стянув с себя ремень, привязал их к изголовью кровати. Его испуганный взгляд смягчил меня и я, нежно поцеловав, прошептал, чтобы он не боялся, Тим сразу же расслабился.
Начав задирать его футболку, я покрывал поцелуями каждый открывавшийся миллиметр его белой кожи. Подняв футболку до самого подбородка, я жадным взглядом смотрел на его бледную кожу и розовые соски, ярко выделявшиеся на бледной коже. Дрожащими и вспотевшими от напряжения руками провёл по его животу, поднимаясь к соскам, и слегка зажал их пальцами, в ответ на это он слегка охнул и выгнулся, сжав их сильнее, я услышал стон. Башню мне сорвало моментально, я стянул футболку с себя и, облизнувшись, приблизился к его красному лицу, которое приводило меня в умиление. Страстно целуя, будто пытаясь съесть или выпить его, рукой я забрался под его джинсы и поверх трусов начал поглаживать полу-возбуждённый член. Он простонал и разорвал поцелуй, слегка откинув голову и тяжело задышав, я не отводил взгляда от его лица, слишком возбуждающе он стонал и просил. Что просил, я уже не слышал, в ушах стучало, будто от пушечных выстрелов, член давил на джинсы и, оторвавшись от Тима, я снял с себя всю одежду, оставаясь нагим.
Сев между его раздвинутых ног, я медленно расстегнул его джинсы и начал стаскивать, хотя нет, я их слегка стянул и, надавливая ими на его член начал водить вверх и вниз. Он стонал, отчего я гаденько улыбался, хотя никогда не наблюдал за собой признаки садиста.
Когда его мольбы стали ясными я, сжалившись, снял с него джинсы и также медленно трусы. Если я садист, то он мой персональный мазохист, потому что член его уже дергался в предвкушении. Я усмехнулся, а он всхлипнул. Подавшись вперёд, я уткнулся лбом в его и легонько поцеловал в губы.
— Не плачь, неужели тебе неприятно?
— Очень приятно, — ответил он мне. Этого хватило, просто его слёзы идут от переизбытка ощущений, по-моему, я где-то про это читал.
Я достал из тумбочки баночку вазелина. Спросите, откуда она тут? Ну, мы же с моей бывшей девушкой должны были где-то заниматься сексом, а когда перестали заниматься анальным, не выбрасывать же добро, когда-нибудь пригодиться. И пригодилось. С этой девушкой я расстался месяц назад. Да, я сказал, что усиленно занимался, но стресс же снимать как-то надо было.
В общем, закинув его ноги к себе на плечи, я зачерпнул из банки вазелин и, поднеся к анусу парня, протолкнул два пальца внутрь.
— Тим, расслабься, — он, вздохнув, немного расслабился, мне этого хватило. Обхватив другой рукой его член, я начал двигать пальцами в его заднице и рукой по его члену. Его стоны было слышать невыносимо, от каждого стона мой член дёргался, я чувствовал, как он сжимает мои пальцы внутри себя. Я вытащил пальцы, обхватил рукой его бедро и, наплевав на защиту, резко вошёл.
О да, мать его! Да! Это было великолепно, даже просто не двигаясь, я чувствовал, что его мышцы судорожно сжимают мой член внутри. Я наклонился к лицу Тима и поинтересовался, в порядке ли он, лёгкий кивок и судорожный выдох со словами «Можешь двигаться», меня просто убил. Осторожно двигаясь и наращивая темп, я развязал его руки, до сих пор привязанные к изголовью и обхватил рукой его член, двигая в такт толчкам. Пару раз мы поменяли позу, если вначале была миссионерская, то теперь он стоял на четвереньках, держась за изголовье кровати, а вбивался в него, пытаясь войти так глубоко, как это возможно.
Но больше всего мне понравилась поза, когда он был сверху. Шикарнейший вид, он, облокотившись на меня руками, двигался так, как ему нравилось, а я еле сдерживался, поэтому обхватив его член, начал двигать рукой.

После, приняв душ и поменяв постельное бельё, мы сидели на кухне и обедали, так как в прошлый раз мы не успели, потому что были заняты немного другим делом. За столом мы сидели друг напротив друга и ели суп.
— Ты будешь со мной встречаться? — спросил я, понимая, что это дурацкий вопрос после всего того, что случилось, но надо внести ясность.
— Конечно, — покраснев, ответил он.
— Теперь ты мой парень, — улыбнувшись с легким румянцем на щеках, подвёл итог я.

@музыка: Юлия Чечерина - Ту-лу-ла

@настроение:

@темы: повседневность, ориджинал, яой, романтика, POV

---

Нелепая закономерность

Автор: Lilu-san Прочитать на сайте автора
Бета: Daemon Div
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Доктор/Пациент
Рейтинг: NC-17
Жанры: Психология, Повседневность, Слэш (яой)
Статус: в процессе написания
Размер: Миди
Описание: Что может быть романтичней, чем любовь в Психиатрической Больнице?

1. Лечение


Июнь. Летнее солнце нещадно палило, несмотря на то, что это был его первый месяц. Люди большого города, постоянно спешащие куда-то, двигались почти так же быстро, как и обычно, но, кажется, на них всё же действовала жара, заставляя замедлить ход.
Только что кончился обед для всех служащих, и на своё место одним из первых вернулся доктор психиатрической больницы Алексей Анатольевич. Но едва он успел войти в кабинет, его телефон зазвенел.
— Алло, — ответил доктор.
— Алексей Анатольевич, Вы единственный, кто вернулся с обеда, не могли бы Вы принять пациента в приёмном отделении? — учтивый женский голос раздался на другом конце провода.
— А где дежурный врач?
— Он как увидел, что Вы вернулись, сразу же ушёл на обед, — с натягом произнесла она.
— Хорошо, пусть подождут, я сейчас приду, — тяжело выдохнул Алексей и, положив свой портфель на стол, принялся надевать халат. Поправив его около зеркала, доктор расчесал свои темно-коричневые с рыжим отливом волосы и, взяв с тумбочки ключи, вышел за дверь. Выйдя из лечебного отделения неврозов, где находился его кабинет, он спустился вниз и, кивнув администраторше, указавшей ему на дверь, быстро вошёл внутрь.
— Извините за опоздание, — проходя вглубь кабинета и садясь за стол, сказал мужчина.
— Ничего страшного, — ответила слегка полноватая женщина в строгом синем костюме. Рядом с ней, ссутулившись, сидел парень, на вид около шестнадцати или семнадцати лет, с лохматой светлой головой и смуглой кожей. Руки матери дрожали – то ли от еле сдерживаемых слёз, то ли от нетерпения всё рассказать.
— У Вас есть направление, — прокашлявшись, спросил Алексей, — врача-психиатра из психоневрологического диспансера или других учреждений здравоохранения?
— Есть, — протянула листок женщина подрагивающими руками. Быстро изучив содержимое листа, доктор отодвинул его в сторону и посмотрел на подростка. На листке, который дала женщина, было написано: « Гиперстеническая Неврастения. Признаки: раздражительность, повышенная психическая возбудимость, рассеянность, неспособность сосредоточиться».
— Итак, не могли бы Вы описать свою проблему? Здесь, конечно, всё написано, — указал он на направление, — но мне бы хотелось услышать от Вас.
Видимо, женщина еле сдерживалась, потому что уже через секунду послышался всхлип, а от парня – протяжный стон.
— Хватит реветь. Всё время плачешь! Я же сказал – со мной всё нормально! — его лицо побагровело от злости.
Другие доказательства и объяснения Алексею нужны не были, и он сказал:
— Успокойся и сядь, — парень, даже не задумываясь, подчинился, что-то в голосе доктора было такое, что заставляло сесть. — Хотите чаю? Могу накапать туда валерьянки.
Женщина лишь кивнула. Мужчина, сделав чай, накапал туда три капли валерьянки и поставил чашку на стол перед женщиной.
— Итак, я могу предложить вам два варианта. Первый: вы будите лечиться дома. Второй: он будет лечиться здесь, — парень хотел что-то сказать, но вытянутая рука врача заставила его замолкнуть.
— Дома, конечно, — незамедлительно ответила мать.
— Я Вам дам все рекомендации, но если в течение двух недель его раздражимость не пройдет, Вы должны будете обратиться к нам, и тогда он уже он будет лечиться у нас.
Он дождался короткого «да» от женщины и начал писать на лист, попутно проговаривая всё, что пишет.
— Упорядоченный режим труда и отдыха, устранение причины эмоционального перенапряжения, общее укрепление организма (регулярное питание, витаминотерапия, общеукрепляющее лечение). При необходимости – перемена образовательного учреждения или места жительства, — поставив точку и протягивая лист женщине, он продолжил: — Неврастения возникает обычно при сочетании психической травмы с чрезмерно напряжённой работой и физиологическими лишениями (хроническое недосыпание, отсутствие отдыха и т. п.). Как я понял, у Вас это из-за напряжённой работы в школе. Так как сейчас лето, может быть, вы съездите на море, а если нет такой возможности, то загород, чтобы сменить обстановку? Хорошо?
— Да, конечно, спасибо огромное, доктор, — приятная улыбка освежила утомлённое лицо, и, допив чай, женщина попрощалась, выходя за дверь с сыном.
Алексей откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. «Всегда прикрывать чужие задницы довольно-таки утомительно». Дверь скрипнула, и мужчина, быстро выпрямившись на стуле, принял позу, что и минуту назад.
— Лёша! Огромное тебе спасибо, ты меня выручил, — улыбаясь, сказал дежурный врач, Пётр Александрович, широкоплечий статный мужчина с рыжими волосами.
— Какого чёрта ты всегда всё сваливаешь на меня? — беззлобно спросил Алексей, вставая с чужого кресла и направляясь к выходу.
— Потому что ты самый добрый врач! — радостно отозвался Пётр, уже надевший халат. «Ну, хотя бы в халате он похож на доктора», — подумал брюнет, выходя из кабинета.
Сейчас в психиатрической больнице должны быть часы прогулок, поэтому Алексей Анатольевич вышел во двор и, найдя в толпе пациентов, человека, чьё состояние рассматривалось как наиболее тяжелое, подошёл к нему.
— Валентина, — девушка радостно обернулась, когда доктор подошёл. Бледное лицо, худые руки сейчас уже выглядели не так страшно, как вначале.
— Доктор, я рада Вас видеть! — жизнерадостным голосом пропела она.
— Я тоже очень рад. Как ты? Хорошо ешь? Спишь? — идя по тропинке рядом с ней, спрашивал Алексей.
— Да всё хорошо! Спасибо!
Из-за перенесённого стресса после смерти мужа у неё появились признаки невроза, такие, как: нестабильность настроения, его частая и резкая изменчивость; раздражительность; плаксивость; обидчивость; ранимость; тревожность; зацикленность на психотравмирующей ситуации. А в физическом плане: головные, сердечные боли, боли в области живота; нарушение сна; нарушение аппетита.
Сейчас, поняв и переосмыслив всё, она приходила в сознание, и признаки невроза постепенно угасали. Алексей был рад за неё и надеялся о её скорейшем выздоровлении.
Гуляя со своими пациентами и разговаривая с каждым отдельно, Алексей и сам отдыхал. Ему нравилась его работа, именно поэтому он часто помогал другим врачам, ещё с первого курса он знал, что будет доктором в отделении неврозов, по его мнению, в самом интересном из отделений.
После прогулки он пошёл в свой кабинет – приводить в порядок истории болезни своих пациентов, – после прошёлся по всем палатам, попил кофе и попрощался с коллегами, оставаясь на ночное дежурство.
Ночь в психиатрической больнице интереснее, чем вы думаете, особенно в отделении нервозов и острых психозов. Спокойно посидеть удаётся лишь полчаса за всю ночь, в остальных случаях ты ходишь по палатам успокаиваешь особо буйных или нервных, помогаешь уснуть тем, кто страдает бессонницей. Алексей, выходивший из одной палаты, сразу же заходил в другую, проверяя или помогая больным.

Девять часов без отдыха. Почти засыпавшего в своём кабинете, его разбудил звонок телефона и, резко опомнившись, врач сел в кресле, поднимая трубку.
— Я слушаю, — устало ответил он.
— Алексей Анатольевич, я понимаю, что Вы в ночную смену, и сейчас время для дневной, но тут пациент пришёл, как раз по Вашей специализации, — жалобно произнесла девушка.
— Хорошо, пусть зайдут, — после пары минут колебаний ответил он и положил трубку. Вставая со стоном с кресла, он подошёл к зеркалу, причесался и, чтобы окончательно проснуться, похлопал себя по щекам. Раздался тихий стук и, подходя к столу, Алексей ответил:
— Войдите, — первой зашла невысокая женщина двадцати пяти лет, а следом за ней – парень лет шестнадцати. Они присели на стулья перед столом, оказавшись напротив Алексея, который выглядел слишком измученно. Женщина достала из сумки сначала направление, а потом и все документы на ребёнка. Взяв в руки направление и прочитав его, доктор удивлённо посмотрел сначала на женщину, а потом на подростка, и снова уткнулся в направление.
Он положил руку на стол и, повернувшись к мальчику, сказал:
— Дотронься до меня, — тот посмотрел на мужчину, потом на его руку. И, снова подняв голову, отрицательно покачал ею.
Алексей вздохнул, провёл по волосам рукой и понял, что у него появился новый пациент.
— Давайте заполним историю болезни, — сказал он, доставая новую папку с чистыми вкладками.

Отдельные палаты в больнице были исключением, но Валентина, жившая в одной из них, уже поправилась и должна была переехать в общую, тогда этот парень должен был занять её комнату. Когда они закончили с бумагами, парня попросили выйти, и сейчас, идя по коридору к комнате, Алексей вспомнил разговор с Кристиной, как позже представилась женщина.
«Он не мой сын, — произнесла она, отводя взгляд, — это сын моей сестры. Они с мужем месяц назад погибли в автокатастрофе, и он переехал к нам, не знаю, что там произошло, но с тех пор он страдает этой болезнью, боится прикосновений. Мы с мужем, конечно, думали что это пройдёт, но после того как он впал в истерику, когда до него дотронулась моя дочь, я поняла, что нужно обратиться в больницу. Я его очень люблю, он ведь мой племянник. Поэтому, прошу, вылечите его, — она закрыла лицо рукой и её плечи начали вздрагивать. — Вылечите», — стекающие с её подбородка слезы капали на стол…
Санитар, шедший рядом, открыл дверь комнаты, которая находилась в самом конце этажа. Парень вошёл внутрь и начал рассматривать комнату. Алексей облокотился о косяк двери и усталым голосом произнёс:
— Кирилл, ты пока разбирай свои вещи, а если что-то нужно, то это санитар, Ваня, — указал он на позади стоящего парня, — спрашивай у него. Я сегодня работал в ночную смену, так что этот день и следующий у меня выходные, приду только на третий.
— Вы и вправду ужасно выглядите, Вам надо поспать, — сказал парень, осматривая комнату. — Пусть ко мне никто не заходит, тогда и проблем не будет у Вас в выходные.
Грустный взгляд Кирилла огорчил мужчину и он, улыбнувшись, сказал:
— Всё будет хорошо, кстати, хочешь чего-нибудь поесть? Я могу купить.
— Тогда чипсы, — улыбнулся Кирилл, и доктор, пообещав ему их, вышел, инструктируя санитара по поводу нового пациента.

Два дня отдыха пошли на пользу Алексею. Он сходил в спорткомплекс, съездил к своим родителям, которые жили на окраине города, увиделся с сестрой, у которой два месяца назад родился третий ребёнок, мальчик – в общем, провёл время для пользы.
Новый рабочий день, и собранный доктор с портфелем ровно в семь часов утра вошел в двери больницы. Кивком поздоровался с администраторшей, пожал руки мимо проходящих врачей и наконец зашел к себе в кабинет. Ставя портфель на стол, он автоматически пошел делать себе чай и надел халат. С кружкой в руке, попивая чай, Алексей расчесал волосы и вышел из кабинета, чтобы пройтись по своим пациентам и убедиться, что всё в порядке.
Самая последняя дверь, в которую он вошел, это комната Кирилла. Он осторожно постучался и зашел внутрь. Хоть и был звонок подъёма, парень по-прежнему спал, и доктор, бесшумно пройдя в комнату, остановился около его кровати.
В прошлый раз рассмотреть парня он не успел, точнее, он не обращал внимания на его внешний вид. Белокурые волосы, будто выцветшие на солнце, родинка на правой щеке, ярко выделявшаяся на бледной коже, худые запястья и залёгшие тени под глазами.
Доктор ещё минуту смотрел на парня, а потом, развернувшись, вышел, тихо прикрывая за собой дверь. Он спустился на первый этаж в столовую, попросил у повара положить ему завтрак на поднос и, поблагодарив, вернулся в комнату Кирилла.
Поставив завтрак на прикроватную тумбочку, Алексей сел на стул, стоящий на приличном расстоянии от кровати. Уже через пятнадцать минут он увидел, как веки парня начали подрагивать и он, потянувшись, широко зевнул, просыпаясь.
— Доброе утро, — не скрывая своего присутствия, сказал Алексей.
— А, доброе, — немного испугавшись, но после придя в себя, ответил парень.
— Я принёс тебе завтрак, поешь, — кивая головой на поднос, произнёс мужчина.
— Спасибо, — сев на кровати, ответил Кирилл, и, поставив поднос на колени, начал есть. Неторопливо и тщательно прожёвывая, он сидел, немного ссутулившись, отчего выглядел меньше, чем на самом деле.
— Ты всё? — спустя десять минут спросил доктор, осматривая пустую тарелку. Парень кивнул, и Алексей, встав, жестом указал идти за ним. Встретив в коридоре одного из санитаров, он попросил убрать комнату Кирилла, тот кивнул и скрылся за дверью. Заходя в кабинет, доктор сразу же начал говорить.
— Ты страдаешь гаптофобией, редкая специфическая фобия, навязчивый страх, боязнь прикосновения окружающих людей. Как известно, любую фобию…
— Нужно лечить, встречая человека с его страхом. Я знаю, — ответил парень, садясь на стул.
— Рад, что ты это понимаешь, — улыбнулся Алексей. — Но есть ещё способ. Научить человека по-другому реагировать на объект опасений, заменять беспокойство релаксацией. Допустим, ты боишься прикосновений, и от этого у тебя появляются галлюцинации, тебе кажется, что каждое прикосновение обжигает, так? — садясь на стул напротив Кирилла, спросил доктор, а парень кивнул. — Но ведь в прикосновениях ты можешь найти утешение, выразить через это свою любовь, поддержку. Объятия приятны, разве нет? Да, ты весь прошедший месяц никого не обнимал, но ты ведь знаешь, что они приятны, что они успокаивают, так? — парень снова кивнул.
— И что Вы хотите делать? — спросил блондин, чуть наклонив голову.
— Для начала, мы будем просто общаться, ведь внутренне ты сейчас испытываешь страх, тебе кажется, что я прикоснусь к тебе, так? — парень улыбнулся, подтверждая это.
— Вы и вправду отличный врач, — смотря в сторону, сказал Кирилл.
— С чего ты взял? И можешь не обращаться ко мне на «Вы», мне ещё только двадцать пять, — улыбнулся он, вставая.
— Просто когда я пришёл с тётей, нам сказали подождать, так как сейчас только один врач из нужного нам отделения, присутствует в больнице. Но он работал всю ночь и жутко устал, хотя он очень хороший, добрый, мягкий, умный и милый. Знаток своего дела, очень любит свою работу.
Алексей смутился, да, его хвалили, но чтобы так. Он прокашлялся и спросил:
— Хочешь чаю?
— Да, спасибо, — с улыбкой, ответил парень.
Налив и во вторую чашку кипяток, врач поставил их на стол и уселся на то же место.
— Ты учишься в школе? В каком классе? — решил перевести разговор в более незначительную тему.
— Да, восьмой закончил, мне в следующем месяце исполняется шестнадцать, — кивнул парень, попивая чай.
В этот момент Алексей подумал, что парень очень общителен, умён и хорошо ладит с людьми, что не вяжется с его страхом. Доктор снова поставил руку на стол и попросил:
— Дотронься до меня, — парень поперхнулся чаем и посмотрел на Алексея.
— Зачем? Ты сам сказал, что пока только общение! — немного истерично произнёс он.
— Я же не прошу тебя обнять, просто дотронься и всё, — настаивал врач. Парень поставил чашку, трясущуюся в руках, на стол и, сглотнув, поднёс свою руку к руке Алексея. Пальцы парня подрагивали, ладонь вспотела, а его лицо покраснело. Лёгкое прикосновение к руке, и Кирилл быстро отдёрнул свою ладонь.
— Больно? — спросил врач.
— Немного, — смотря на свою руку, прошептал парень, он тяжело дышал, будто только что пробежал стометровку.
— Если немного, то это не так страшно, — сказал мужчина, улыбаясь. — Значит, лечение будет быстрым.
Алексей встал со стула и сел за свой стол, в удобное черное кресло из кожи. Открыв верхний ящик с историями болезни, он достал одну из них с названием «Антоников Кирилл Семёнович», и записал туда результат сегодняшнего эксперимента, после взял из портфеля пакет чипсов, и протянул его Кириллу.
— Я обещал, — улыбнулся он. А Кирилл, уже успокоившись, посмеялся и с улыбкой ответил:
— Спасибо огромное! Ты и вправду самый добрый врач.

Так прошли три дня, и касаться Алексея Кирилл стал уже с меньшей боязнью, хотя руки по-прежнему немного подрагивали. На улице был дождь, поэтому прогулка отменялась, все пациенты разошлись по своим комнатам или сидели в комнате отдыха. В ней находился книжный шкаф для любителей почитать, шахматы для любителей подумать, и радио, по которому обычно слушали или новости, или музыку. Так как Кирилл чаще находился один, а за те пять дней, что он был тут, он выходил только в туалет, и один раз его вывел Алексей погулять, хотя он не продержался и пяти минут, сегодня доктор решил провести день с ним. В кабинете у него были книги, но больше по психиатрии и несколько книжек мистики, которые он любил читать.
Кирилл вошёл как обычно, а Алексей, хоть и хотел устроить ему день отдыха, не удержался и спросил то, что мучило его несколько дней.
— Почему ты так хорошо общаешься со мной? Я имею в виду, что с твоей болезнью ты должен быть более замкнут, — смутившись в конце, сказал он.
— Вообще-то, это правда, последний месяц я ни с кем кроме тебя вообще не разговариваю, — сидя на стуле, сказал он. — Просто с тобой хочется говорить, ты интересный и… в общем, тебе хочется доверять. Я общаюсь только с тобой так! — как бы оправдываясь, начал он, хотя ему и не предъявляли претензий.
— Хм, ясно, — сказал доктор, нахмурившись; так он сидел не дольше минуты, а потом, будто проснувшись, произнёс: — Хочешь в душ сходить, я так понимаю, ты не купался в те дни, когда он открыт для всех, да?
Парень смутился, что было ново для Алексея. Бледные щёки окрасились в лёгкий румянец, а голова качнулась в знак согласия. Он отправил Кирилла за вещами, и сказал, что будет ждать возле лестницы, а сам взял ключи у санитара. Когда парень спустился с вещами, они направились в душ.
Алексей прождал его в раздевалки около сорока минут, а когда тот вышел в одном полотенце, доктор, который никогда не думал, что может такое даже ляпнуть, сказал:
— Ты отлично выглядишь и не такой худой, как казался, — Кирилл снова покраснел, но уже намного сильнее и буркнул, подходя к вещам:
— Отвернись, — Алексей посмеялся, встал и вышел за дверь.

В таком же ритме прошло ещё около недели и однажды, сидя на терапии, на которой Кирилл уже не просто касался руки доктора, а проводил по ней подушечками пальцев или хлопал, Алексей сказал:
— Послушай, может, теперь я тебя буду касаться? — парень замер, будто внезапно окаменел. Он не моргая смотрел на врача, который, оторвавшись от заполнения истории, смотрел на него в ответ.
— Хорошо, — отводя взгляд, ответил Кирилл.
— Давай так: ты пожимаешь мою руку, а я пожимаю твою в ответ, — Алексей повернул её ладонью вверх и ожидал действий от Кирилла. Собравшись с силами, парень пожал руку, а доктор тихонько пожал её в ответ. Кирилл, как-то странно смотревший на их сцепленные руки, порядком взволновал Алексея.
— Всё хорошо? — спросил врач.
— Да, — с полубезумной улыбкой ответил он, — мне совсем не больно!
Это, конечно, не могло не радовать доктора, но от улыбки и горящих глаз Кирилла шли мурашки по кожи, но чуть погодя черты его лица разгладились, и приятная улыбка тронула его губы. Парень, продолжавший сжимать ладонь Алексея, наклонился и коснулся губами, тыльной стороны руки доктора. Тот вздрогнул от теплого дыхания, касавшегося его кожи, но потом улыбнулся.
— Хорошо, Кирилл, на сегодня хватит, завтра в то же время, хорошо?
— Конечно, — почему-то покраснев, ответил парень. И пулей вылетел из кабинета доктора, закрыв за собой дверь, он облокотился об неё, прижал руку, пожимавшую ладонь Алексея, к груди и с глупой улыбкой на устах пошёл к себе в комнату.
Доктор, по-прежнему ощущавший теплое дыхание на руке, тяжело вздохнул и не мог понять, как такое вообще могло произойти.

Тем временем наступил июль, день рождения Кирилла приближался, а болезнь постепенно отступала, что очень радовало Алексея, но не Кирилла.
— Что случилось? Ты сегодня какой-то хмурый, — спросил доктор у своего пациента.
— Лёша, — сокращённо начал Кирилл, что удивило доктора, и он сразу оторвался от бумаг, — давай вместе отметим день рождения, а?
Врач был удивлён, поэтому его брови поползли вверх, а парень сильнее нахмурился.
— Я не хочу отмечать день рождения с тётей, её мужем и их дочерью.
— Эй! Но ведь они твоя семья, — убирая бумаги, ответил Алексей.
— Да, я знаю. Но рядом с ними я не чувствую себя таким расслабленным, как с тобой. Мне нравиться быть с тобой. Я просто чувствую, что я там лишний, конечно, они обо мне заботятся и любят, как собственного ребёнка, но это не то.
Парень отвернулся, а доктор поборол в себе желание его обнять. У Алексея было предчувствие, что нужно уже его отпускать из больницы, в принципе, он может прикасаться уже к чужим людям, пусть это только и мимолётные прикосновения, но дальнейшие действия зависят от родственников. Но каждый раз после встреч с ним врач думает, что сделал ещё не всё возможное, хотя на самом деле всё, а это просто убеждение себя в обратном.
Внезапно, Кирилл вскочил со стульчика и быстрым шагом направился к доктору, который несколько ошарашено смотрел на происходящие, а когда почувствовал стальные объятия Кирилла, вообще выпал из реальности. Он обнимал Алексея за талию, лицом уткнувшись в шею.
— Как ты и говорил, — прошептал парень, щекоча шею дыханием, — объятия дарят тепло, надежду и опору. Как я мог забыть?
Алексей крепко обнял его в ответ, и после услышал всхлип и бормотание.
— Прошу, не оставляй меня, они ушли, хотя и обещали быть всегда рядом. Мне было так страшно. Я так не могу больше. Не оставляй меня.
Он говорил что-то ещё, но разобрать уже было не возможно, поэтому доктор лишь сильнее прижимал к себе парня, успокаивающе гладя по спине. Больно было слышать слова ребёнка, так рано познавшего, что значит быть одному. Алексею двадцать пять, и он до сих пор не представлял, как переживёт потерю кого-то из близких. Тётя останется тётей, а вот мама, папа, сестра – они те, кого он никогда бы не захотел потерять.
— Я буду рядом, — прошептал Лёша и поцеловал парня в висок.
Через минут десять Кирилл, уже успокоившись, подвинул стул к доктору и сел, опершись на него спиной.
— Кира, может, ты сам позвонишь и скажешь, что не хочешь с ними отмечать? — сказал доктор, проводя рукой по светловолосой голове. Парень вздохнул и с минуту молчал, потом резко сели решительно сказал:
— Да, я сам позвоню. Мы будем отмечать вместе? — спросил он, поворачиваясь лицом.
— Конечно, — усмехнувшись, ответил врач.

Разговор был недолгим, кажется, Кристина и без объяснений поняла, что с ними он себя ощущает обделённым, а врач, который почти всё время уделяет ему, к тому же такой же одинокий как и он, более подходящая компания. Поэтому через три дня – девятого июля, в субботу – он взял выходной и оформил справку для Кирилла. Алексей оделся как можно более представительно – черный костюм, белая рубашка, галстук и запонки. Волосы он немного подстриг и уложил, так что выглядел доктор в этот день действительно неотразимо. Кирилл же обошёлся белой рубашкой и брюками, хотя выглядел он не менее презентабельно.
— У тебя есть машина? — удивлённо смотря на «SsangYong Kyron». — Такая дорогая?
— Нет, это отца, — посмеялся Алексей, усаживаясь в машину.
— Кем он у тебя работает? — подняв брови вверх, спросил Кирилл.
— Он бизнесмен, и сказал, что я никогда не унаследую его дело, так как к тому времени, когда он решит его передать, я буду слишком стар, — смеясь, выехал он из автостоянки.
— Тогда кто его продолжит?
— Внуки, конечно. Скорее всего, дети Ксюши, моей сестры. Старшему уже четыре, а моему старику сорок пять.
Алексей улыбался, что заставляло улыбнуться и Кирилла. В это момент, он понял что любит. Любит не как новоиспеченного родителя, не как доктора, который заботится о нём. Он любит этого человека за то, что он появился в его жизни, за то, что обещал не оставлять, за то, что поддерживает его, просто за всё.
— Куда хочешь поехать? — спросил Алексей, останавливаясь на красный свет.
— Я хочу покататься на машине, не зря же ты её у отца взял, — ухмыльнулся Кирилл.
— Уверен? — немного удивлённо спросил Алексей. — Я снял много денег, так что можем и потратиться.
— Да, я уверен, что хочу быть только с тобой, — покраснев, выпалил парень и повернулся к мужчине, который тоже покрылся румянцем.
— Хорошо, — ответил он и тепло улыбнулся. — Я знаю много красивых мест.

В течение пяти часов они катались на машине и объехали почти весь город, но в конце приехали к дому Алексея, который, как оказалось, находился на одной улице с больницей. Поднявшись на третий этаж, доктор отпер дверь и первым впустил внутрь гостя. Быстро разувшись, Кирилл, как и любой ребёнок, побежал рассматривать новое место. Алексей, раздевшись, пошёл на кухню подогреть еду и услышал восторженный голос парня из другой комнаты.
— У тебя просто огромная кровать! Зачем тебе такая? — уже заходя на кухню, спросил парень.
— Мне она очень нравится, в ней удобно спать, — подмигнул он парню и поставил на стол разогретую рыбу, приготовленную вчера. — Приятного аппетита.
— Спасибо, и тебе тоже, — ответил парень, улыбаясь и притягивая к себе тарелку с рыбой. — Знаешь, я решил тоже стать врачом, — поглощая еду, произнёс он.
— Это хорошо. Думаю, из тебя выйдет отличный врач, — улыбнулся мужчина.
— Спасибо, за поддержку, — ответил Кирилл. — И не только. Спасибо за всё, что ты для меня сделал. Спасибо огромное, — серьёзно сказал он.
Алексей только кивнул, продолжая кушать. Не то чтобы ему было наплевать на то, что он сказал, просто ему нечего ответить. Закончив трапезу, Алексей вымыл посуду, пока Кирилл рассказывал о школе, а потом они вместе пошли в зал. Через пять минут действие блондина, озадачило мужчину. Парень, оседлав его бёдра, наклонился вперёд, обхватывая руками шею и шепча в губы:
— Я люблю тебя, я хочу тебя, — Кирилл придвигался ближе, заставляя Алексея лечь на диван, который жалобно скрипнул. Этот звук будто разбудил мужчину, он взял за плечи парня, резко сел и отодвинул того от себя.
— Стоять! Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?! — тяжело дыша, спросил брюнет.
— Конечно, я понимаю! — вырываясь, ответил парень. — Ты сказал, что никогда меня не покинешь! Тогда какого чёрта ты сейчас меня отталкиваешь?!
— Да, я тебя никогда не покину, но это не значит, что я буду заниматься сексом с тобой! — черты лица парня исказились.
— Ну, раз тебе так противна эта мысль, то давай сделаем это только как подарок мне на день рождения. А после больше не увидимся, — отчаянье сквозило в каждом слове, произнесённом им.
— Ты не так меня понял, — притягивая и крепко сжимая в объятиях, пролепетал мужчина. — Я тебя тоже люблю. И, да, я тоже тебя хочу. Но ты даже не знаешь, как это делают мужчины, хотя нет, даже я не знаю, как это делают мужчины. Подробностей не знаю. И для этого надо подготовиться. Давай так, — выпуская его из объятий и садясь на приличное расстояние, сказал мужчина. — Если ты всё ещё будешь хотеть меня в этом смысле, то через пять дней у меня будет выходной. Только приходи вечером, я высплюсь после ночной смены, и мы всё сделаем, а заодно и всё обсудим, хорошо? — парень недоверчиво посмотрел на мужчину, а потом кивнул.
— Спать сегодня мы будем вместе? — спросил он, вставая с дивана.
— Да, — ответил мужчина.
— Тогда я пошёл в душ, — разминая плечи, Кирилл сначала зашёл в комнату, взял полотенце с футболкой, а после отправился принимать душ. Наглость этого парня просто удивляла Алексея.
Как только вышел блондин, мужчина сразу же пошёл принимать душ, потом, посидев около двух часов перед экраном телевизора, они пошли спать. Ночь была жаркой и долгой, и через час доктор в нетерпении произнёс:
— Кира, перестань ко мне липнуть, мне жарко.
— Я тебя ещё пять дней не увижу, а ты единственный, кого я хочу касаться, не заставляя себя. Поэтому можно я так полежу? — включил жалостливые нотки парень.
— Ладно, — повернувшись лицом к блондину, произнёс, мужчина. — Я люблю тебя, — сказал он и прижал парня ближе.
— Я тебя тоже, — улыбнувшись, ответил Кира.
Утром, проснувшись, Алексей первым делом умылся, сделал завтрак и пошёл будить Киру. Позавтракав, они на машине подъехали к больнице. Красная «Mazda 3» тёти Кирилла стояла рядом, будто ожидая их.
Когда они зашли в здание, их встретили Кристина и её муж, Андрей. Быстро всё оформив, Алексей выслушал слова благодарности и пожелал всего наилучшего.

Пять дней ожидания и для Кирилла, и для Алексея были очень долгими. Казалось, время просто издевается над ними, идя миллиметровыми шагами по циферблату. А ночное дежурство перед выходными было ужасным, нервный срыв одного из пациентов чуть не привел к несчастному случаю. Как позже сказали все санитары и врачи: «Слава Богу, там был Алексей».
Придя домой только в обед, доктор бухнулся на кровать, простонав от удовольствия. Насладиться этим больше десяти секунд ему не дал дверной звонок. Встав, он, злой как тысяча чертей, пошёл открывать дверь. На пороге с пакетом в руках стоял отлично выглядевший Кирилл.
— Прости, но я только что пришёл, — впуская внутрь парня, ответил Алексей, и, закрыв дверь, поплёлся обратно в комнату.
— Хочешь массаж? — идя следом за мужчиной, спросил блондин.
— А ты можешь сделать? — удивлённо спросил доктор, упав на кровать.
— Безусловно! — ответил парень. Стянув с мужчины футболку, он заставил его лечь на живот, а сам оседлал его бёдра. Растирая спину обеими ладонями в направлении снизу вверх, он проходился подушечками пальцев по обеим сторонам позвоночника, исследуя каждую мышцу. Разминая большими пальцами по обеим сторонам позвоночника в направлении снизу вверх, парень языком проводил по контору позвоночника.
От таких движений Алексей был в восторге, он даже заурчал от удовольствия. А блондин, не теряя времени, наклонился к уху мужчины и прошептал.
— Ты помнишь, зачем я сюда пришёл? — всё ещё поглаживая спину, спросил он.
— Слезь с меня, и ты получишь всё, что хочешь, — прошептал мужчина.
Блондин быстро слез и сел на краю кровати, в предвкушении ожидая действий Алексея. Мужчина сел и, резко притянув к себе парня, начал покрывать поцелуями бледную кожу на шее. Кира расслабился в руках брюнета, позволяя ему делать всё, что вздумается, и тот, не теряя времени, опрокинул на спину парня, нависая над ним. Быстро избавив блондина от одежды, он руками начал проводить по оголённой коже, ощущая жар, исходящий от неё. Мужчина, стянув с себя одежду, прижался к блондину и, обхватив рукой свой и его члены, двигал рукой, одновременно целуя его. Кира, запрокинув голову, простонал от таких действий, а Алексей, улыбнувшись, провел языком по открывшейся коже. Доведя блондина до пика, мужчина отстранился и, открыв тумбочку, достал презерватив с баночкой лубриканта.
— Перевернись на живот и выпяти задницу, — сказал доктор приказным тоном, от которого по телу парня побежали мурашки.
Перевернувшись и выпятив «пятую точку», парень шире расставил ноги, уже зная, что будет дальше. Алексей, сев сзади него, выдавил смазку на анус Киры, отчего тот всхлипнул от неожиданности. Мужчина ввел палец, двигая им внутри, попутно целуя ягодицу, а рукой теребя мошонку. Парень пытался не двигаться, не поддаваться назад для новых ласк и не стонать ещё громче, но выходило, скажем, так себе. Входившие в него пальцы, рука мнущая мошонку, и рот, оставлявший засосы на ягодице распаляли всё больше. Когда в Киру входило уже четыре пальца, Алексей понял, что достаточно, да и самому сдерживаться не было сил. Надев презерватив и выдавив смазку на свой член, он обнял Киру, за талию прошептав:
— Я люблю тебя и никогда не покину, — резкий толчок, и Алексей полностью оказался внутри. Стон парня заставил мужчину одной рукой обхватить его член, а другой чуть сжать сосок. Ровные, медленные толчки постепенно убыстрялись, а стоны становились громче.

Толчок в бок разбудил Алексея.
— Лёша, вставай! Кристина пришла! — мужчина резко сел, широко распахнув глаза, и стал озираться по сторонам. — Я пошутил, — смех блондина наполнил комнату.
Алексей, обхватив парня руками и крепко прижав к себе, прошептал ему на ухо:
— Знаешь, я тут подумал, что если ты отключишься ещё раз после того, как кончишь, я всё равно буду трахать тебя, чтобы потом мало не казалось, — парень ощетинился. — Я шучу, глупый, — теперь смех мужчины наполнил комнату.



Lilu-san aka Sophie F. ©

@музыка: Trading Yesterday - Shattered

@настроение:

@темы: повседневность, ориджинал, яой, психология

---

School 13 - Basic Instinct of Survival

@темы: видео, мультфильмы и мультсериалы, Юмор

---

Without words

Автор: Lilu-san Прочитать на сайте автора
Бета: Daemon Div
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Николай/Дима
Рейтинг: NC-17
Жанры: Романтика, POV, Слэш (яой), Повседневность
Размер: Мини
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание: Нашёл любовь я в Центре Глухонемых.

Шаркая ногами по асфальту, я шёл по полупустынной улице. Проходящие люди, иногда задевавшие мои плечи, спешили по своим делам, а я был полностью погружён в свои мысли, витавшие где-то далеко. Высоко над головой светило десятичасовое солнце, согревая меня через джемпер.
Мне двадцать два, и учусь я на четвёртом курсе, на факультете журналистики, в университете. Самое время для практики, вы не находите? До этого я не писал статьи для газеты, поэтому, никогда не думал, что бывают такие отстойные темы. Газета, в которой я прохожу практику, дала указания, чтобы я написал статью о недавно открывшемся Центре Глухонемых.…
И что это за тема такая?! О чём там писать? Как я вообще буду разговаривать с глухонемыми?!
Злясь и покрывая матом не только работников газеты, но и глухонемых, я проходил мимо домов и магазинов, ища Центр. И вот сейчас ощущаю себя кем угодно, но уж точно не журналистом.
Подняв голову, я прошёл мимо только что загоревшегося зелёным светофора, обходя очередную пятиэтажку, и наконец-то наткнулся на этот центр. Огромная табличка с золотисто-переливающимися буквами извещала об этом. Большое здание, облицованное штукатуркой и покрашенное в синий цвет, окна с белой рамой ярко выделяются на его фоне, такая же тёмная крыша и большие раздвижные двери. Я поморщил нос от пафоса –
больше похоже на частную, платную клинику, чем на Центр Глухонемых.
Быстро преодолев разделяющие меня и Центр несколько метров, я прошёл через железную арку и тихо вздохнул. Поднимаясь по ступенькам, я смотрел по сторонам, и заметил, что сад украшен великолепно. Множество цветов и деревьев будто в самом разгаре своего цветенья, а сейчас уже конец сентября. Я открыл входную дверь и осторожно, оглядываясь по сторонам, прошёл мимо охранника, показав удостоверение из редакции, к ординаторской.
– Извините, – начал было я, но девушка, развернувшись, вышла. Только не говорите, что и сотрудники тут глухие! Я стоял возле стойки, продумывая свои дальнейшие действия, и единственное что пришло в голову, это слово «дерьмо».
Я развернулся, чтобы спросить охранника, так как я уже знал, что он слышащий, но сшиб человека с ног. Перепугавшись, я поднял парня на ноги и начал извиняться.
– Прости! Я тебя не заметил, ты в порядке? – он не отвечал, поэтому я встряхнул его и, дождавшись, когда он посмотрит на меня в ответ, повторил вопрос. Он лишь кивнул, продолжая смотреть на меня, и я решил спросить парня, где и как тут что.
– Слушай, я журналист, мне нужно написать статью про этот Центр, ты случайно не знаешь где тут директор или секретарь или кто-нибудь вроде них? – я продолжал смотреть на него.
Он опустил голову, посмотрев на мои руки, державшие его с такой силой, что, наверное, я оставил на его плечах синяки. Я быстро убрал их, продолжая смотреть на него и ожидая ответа на свой заданный вопрос. Взяв меня за руку, он потащил меня за собой, я немного опешил, но решил, что все-таки ведут меня к нужному мне человеку. Внезапно я осознал, что мы в Центре Глухонемых, этот мальчик со мной ни разу не заговорил и ведёт себя немного странно. Неужели он глухой? Как тогда он меня понял? Читает по губам?
Мы прошли довольно длинный коридор с ковром на полу и картинами на стенах, поднялись на третий этаж и остановились возле одной из дверей, табличка на которой гласила «Директор». Я в течение нескольких секунд осматривал парня, он был ниже меня, с темными взлохмаченными волосами и с серыми глазами.
– Ты глухой? – спросил я, указывая на ухо и пытаясь что-то изобразить, при этом чувствуя себя последним придурком планеты. Кажется, его взгляд неуловимо поменялся и он, развернувшись, ушёл. Неужели все глухие люди такие странные?
Я повернулся к двери и постучал, но мой взгляд метнулся к парню, доходящему уже до лестницы, и я даже не заметил, когда открылась дверь.
– Вы кто? – спросила директор, и я, повернувшись к ней молча достал визитку. Полная дама в бордовом костюме, с каштановыми волосами, собранными сзади в пучок, и помадой такого же яркого цвета, как и её костюм, рассмотрела визитку и улыбнулась, показывая свои отбеленные зубы.
– Проходите, – пропуская меня в кабинет, сказала она.
– Меня зовут Николай Александрович, можно просто Николай, а Вас? – начал я.
– Меня – Ирина Дмитриевна, но можно просто Ирина, – улыбнулась она, присаживаясь в директорское кресло.
– Я из газеты «Известия». Если честно, то я ещё студент и сейчас у меня практика, и мне поручили написать о вашем Центре.
– О да, конечно, – улыбнулась она, – а хотите поговорить с нашими обитателями?
– Поговорить? – переспросил я, и она рассмеялась своим звонким смехом, так что у меня, кажется, заложило уши. В ответ я лишь улыбнулся своей профессиональной улыбкой.
– Это у нас такой юмор, – улыбаясь и посмеиваясь, сказала она.
– Да, я понял, – продолжая улыбаться, ответил я.
– И всё же Вы хотите? – спросила она уже с серьёзным видом.
– Может они и поймут меня, читая по губам, но вряд ли я пойму их так же, я даже язык жестов не знаю.
– Но ведь они умеют писать, – ответила Ирина, и я почувствовал себя дураком.
– Конечно, но сначала мне бы хотелось поговорить с Вами.
После часовой беседы с Ириной Дмитриевной мы пошли к обитателям, точнее, к конкретному обитателю. Ужасная любительница поговорить, как после выяснилось, продолжала болтать даже сейчас.
– … вот. В общей сложности, глухих, читающих по губам, у нас пятеро. Четверо из них – люди тридцати-сорока лет. Но есть мальчик, ему семнадцать и зовут его Дима, он от рождения глухонемой и лишь поэтому может читать по губам.
Мы спустились на второй этаж и, пройдя несколько комнат, остановились возле двустворчатой двери с названием «Зал». Комната, оформленная в песочных тонах, была обставлена двумя светло-коричневыми угловыми диванами и двумя темно-коричневыми кофейными столиками. Три огромных окна с рамами светло-коричневого цвета и широкими подоконниками прекрасно вписывались в интерьер, а из-за массивной тёмно-коричневой занавески торчали мальчишечьи ноги. Ирина подошла и, отодвинув занавеску, обезоруживающе улыбнулась, а я узнал своего недавнего незнакомца, проводившего меня к ней. Говорить ему она начала на языке жестов, и он ей отвечал, и, конечно же, я ни черта не понял. Наблюдая за ними, я подумал, что, не имея слуха, люди продолжают жить, правда, не так как обычные, и, похоже, в нашем суровом мире к ним относились куда жестче, чем к нам. Зато я заметил недовольный взгляд ребёнка, косящегося на меня, что очень удивило.
– Он согласен с вами поговорить, – улыбнувшись, сказала она. – Я надеюсь, что вы сможете поговорить наедине, – и ушла, тихонько прикрыв дверь. Я, слегка улыбнувшись, проводил её взглядом.
Я сел на подоконник напротив парня и решил с чего-то начать.
– Я Коля, – он быстро начеркал ответ, и я был приятно удивлен, когда это оказался понятный разборчивый почерк.
«Дима», – я улыбнулся, а он смотрел на меня, как будто я у него конфету отнял.
– Ты чего так хмуришься? – быстрый ответ не заставил себя ждать.
«Ты издевался!» – показав эти слова, он зло прыснул.
– Я? Когда? Подожди, быть такого не может!
«На лестнице, ты скривил такое лицо, будто я вызываю отвращение. Не надо указывать мне на мои недостатки!!» – ровный почерк при такой скорости меня удивил.
– Нет! Ты не так понял, – для пущей убедительности я замотал головой, и осознал, что если продолжу говорить так, он ни капли меня не поймёт, быстро исправился и добавил: – Я просто не знал, глухой ты или нет, и хотел спросить. Я не насмехался!
Его серые глаза пристально вглядывались в мои карие, и он слабо кивнул и написал:
«Ладно. Прости. Ты хотел о чём-то спросить?» – хотя смотреть он продолжал на меня так же, как и минуту назад.
– Да, – сказал я, доставая диктофон, и поймал злобный взгляд. Я опять облажался. Засунув его обратно, я достал блокнот и посмотрел на его альбом. Нестыковочка. Я протянул парню свой блокнот с ручкой, он их взял, и продолжил сверлить меня взглядом.
– Напиши, пожалуйста, – не забывая о вежливости, начал я, – о том, нравится тебе тут или нет. Как тут, какие люди и тому подобное. Хорошо? – он кивнул и начал писать мне в блокнот. А я, зевнув, облокотился о стекло, закрывая глаза. Утро выдалось нелёгким и теперь ужасно хотелось спать, я так устал искать этот центр, и болтливая Ирина не поднимала настроение, а вот тихий Дима… Я улыбнулся, его схожесть с котёнком так очевидна. Хочется его погладить. Я почти уснул, когда ощутил лёгкое прикосновение к своей руке. Открывая глаза, я увидел Диму протягивающего мне блокнот, я сел и выпрямился. После прочтения я был приятно удивлён – у него не было грамматических ошибок, ровный аккуратный почерк. Может, он занимался каллиграфией?
– Спасибо, – улыбнулся я. А он улыбнулся в ответ. В первый раз, заметьте! Он сразу стал похож на девушку, ямочки на щеках только будоражили моё воображение. – Ты тут совсем один?
«Нет, конечно. Здесь много людей. Но они все общаются чаще с родственниками или сидят у себя, рисуют, пишут рассказы, иногда смотрят старое немое кино. Есть дети, но они слишком маленькие, так что мне общаться особо не с кем», – взяв альбом, быстро написал он мне. Как я и думал, этот парень тут всё время сидит в одиночестве. Ну а как же его семья?
– А твои родственники? Они не приходят что ли?
«Они живут в другом городе. Папа хотел, чтобы я выучился в нормальной школе, получив образование, а после помогал ему в фирме. Точнее, не ему, а моему брату. Он должен получить её в наследство, так как я глухой, вряд ли она достанется мне, а вот на работу с финансами, либо на другую, не связанную с общественностью, меня должны взять», – вполне бодро закончил он. Не имея ни одной задней мысли, я спонтанно предложил:
– Хочешь, я буду к тебе приходить? – он шокировано смотрел на меня. Я застал врасплох не только его, но и себя.
«А ты можешь?» – спросил он, я даже, кажется, услышал интонацию его слов.
– Да. Хочешь?
«Да».

Я вернулся обратно в редакцию и, сидя на своём месте, обрабатывал материалы. Запись голоса Ирины действовала на нервы, и помимо этого мне ужасно хотелось спать. Уже через час пустого сидения на кресле я, не выдержав, встал и отпросился домой, сославшись на переутомление. Моя начальница, поругав меня и назвав: лодырем, бездельником, эгоистом и кем-то ещё – с чистой совестью отпустила домой.
Дома я выпил чашку чаю, пощёлкал каналы в телевизоре и вскоре завалился спать прямо на диване. На грани сна пришла мысль, что у Димы глаза серебряного цвета, они так же как и серебро имеют отблеск, и в Диминых газах он выражен желанием жить.

Утром я поплёлся в свою газету и наконец начал разбираться с материалами для моей статьи. Я минут двадцать придумывал для её название, и единственное, что приходило в мою голову, это «Открытие Центра Глухонемых». Как оригинально, не правда ли? Я, снова и снова слушая запись с разговором Ирины, печатал самое главное в компьютер, не забывая про речь Димы. Решив, что половина работы уже готова, а вторую можно сделать и завтра, я пошёл пообедать.
Хорошо пообедав в кафе недалеко от редакции, я задумался над дальнейшими действиями. Сходить ли к Диме? В принципе, я сам предложил ходить к нему, он ждёт? Но, вспоминая первую встречу, я, кажется, оставил не очень приятные воспоминания ему. Зачем я вообще это предложил?
Последний вопрос был риторическим. Я поднялся и бодро направился в Центр Глухонемых. Поднимаясь по тем же ступенькам, что и в прошлый раз, показав удостоверение журналиста охраннику, я оказался на втором этаже и, дойдя до зала, остановился. Те же ноги торчали из-за прикрывавшей профиль занавески. Я подошёл и тихонько отодвинул ее. Дима спал, опершись спиной о стену, а лицо чуть опустив вниз, руки же были сложены на коленях поверх альбома. Я сел прямо перед ним, протянув руку, убрал чёлку, упавшую на лицо, и, сам того не замечая, очертил подушечками пальцев его скулу, подбородок, прошёлся по шее, груди, бедру, колену и ниже, улыбнувшись рисунку на носках. Подняв голову, я заметил пристальный взгляд серых глаз и невольно дернулся, резко убрав руку. Он будто прожигал меня взглядом, давя и вынуждая оправдываться. А я просто сидел и смотрел ему в глаза, будто это не я только что трогал его. Он слегка кивнул мне в знак приветствия, и я кивнул ему в ответ. Разговор не думал начинаться, а я вдруг почувствовав угрызение совести, прошептал:
– Прости.
«Ты гей?» – написал он, спустя несколько секунд в альбоме, а сам скептически поднял бровь.
– Нет, – он продолжал смотреть на меня, недоумевая, а потом снова написал:
«Педофил? Хотя, кажется, я не настолько маленький, чтобы быть жертвой педофила», – я засмеялся и замотал головой.
– Нет, конечно, – сказал я. – Прости, я постараюсь тебя не трогать.
«Дело не в том, что мне было противно, или что-то такое. Просто неожиданно!» – как будто оправдываясь, написал он.
– Ну, если ты хочешь, я могу тебя трогать. Не понимаю, ты этого хочешь? – он покраснел и легонько ударил альбомом, а после резко отвернулся.
Я продолжал смеяться, эта ситуация меня забавляла. Но, с другой стороны, я его понимаю. Когда тебе не с кем общаться, и ты чего-то лишён, и нет рядом человека, кто хоть как бы поддержал и обнял, приходится очень трудно. Притянув его одной рукой, я несильно прижал к себе, чувствуя, как он расслабляется. Дима написал снова:
«Я думал, ты не придёшь», – он продолжал сидеть так же, отвернувшись от меня, и не смог понять, даже если бы я что-то сказал. Я лишь поцеловал его в макушку, будто говоря, что я ещё приду, я буду рядом. Почему-то этот мальчик был, как родной, всего за один день он стал чем-то больше, чем просто глухой человек. Он сел нормально возле меня и написал.
«Я тебе нравлюсь?» – я сначала не понял, а потом заметил его горящие щёки и покрасневшие уши и улыбнулся. Достав блокнот, я письменно ответил.
«Да. А я тебе?» – он не поднимал головы и смотрел только в альбом и мой блокнот.
«И ты мне нравишься».
Я улыбнулся и похлопал его по плечу, внезапно мне захотелось знать о нём больше.
«Почему твоя семья отправила тебя сюда?» – это, конечно, было неэтично, но жутко любопытно.
«Она не отправляла, я сам. Однажды, сидя в Интернете, я наткнулся на ссылку Центра Глухонемых и, разузнав телефон, попросил маму позвонить, и, позвонив, она сообщила, что меня могут принять. Она очень расстроилась, что я хочу уехать. Но у неё с папой забот и в фирме хватает», – написал Дима.
«Вы созваниваетесь?»
«Мы переписываемся. Ты всё время забываешь, что я глухой», – я почувствовал себя пристыжено.
«Прости», – написал я, и мне стало неуютно. Но Дима наклонился в мою сторону и положил голову на плечо, написав, кажется, свои последние слова, и заканчивая этим разговор.
«Я не обижаюсь, и не то чтобы мне неприятно. Просто я не хочу, чтобы ты это забывал, это часть меня, и я давно её принял», – я усмехнулся. Это слова настоящего взрослого человека, давно осознавшего цель в своей жизни, набравшегося опыта и начавшего жить так, как он хочет.
В общем, там просидел я довольно долго, и вечером, идя домой, я прекрасно осознавал, что этот парень ворвался в мою жизнь так легко, и с первой минуты заинтриговал меня. Я даже не удивлюсь, если через неделю влюблюсь в него.

Утро следующего дня было ужасным, так как я вчера до ночи смотрел фильм через ноутбук и пил кофе, чтобы не заснуть, в итоге, я просидел до четырёх часов утра и просмотрел около пяти фильмов разного жанра. Я поднялся с кровати, вызывая новую волну головной боли, будто не просыхая пил около недели. Взглянув на часы, я понял, что опаздываю, поэтому, быстро переодевшись, я умылся, выпил кофе с булочкой и выбежал из дома прямиком в редакцию. Начальница, конечно же, меня отругала и сказала, чтобы статья была готова до завтра. Я кивнул. А что мне оставалось делать?
В общем, к Диме я, так понял, сегодня не попаду, поэтому надо взяться и сделать статью идеальной. Я долго модулировал с ней, так что, в конце концов, не был ни в чем уверен. Подозвав нашего фотографа, я спросил, какой будет лучше из трёх вариантов, что я накатал. И он ответил, что третий лучший. Так что оставшееся время я дополнял и преобразовывал статью.
К концу рабочего дня я, выжатый морально как лимон, стоял в кабинете начальницы и показывал статью. И… о да, Боже. Она улыбнулась и сказала, что это то, что надо. Я с успокоением выдохнул и попросил написать мне характеристику для университета, но она, гневно взглянув на меня, ответила, что для начала статью должна утвердить директор Центра Глухонемых, и лишь потом мы начнём её печатать. Придя домой, я завалился на так и не собранную мной утром постель.
Дима. Почему-то, когда я просто произношу его имя, представляя брюнета себе, на губах расцветает улыбка. Необычный и новый для меня человек вызывает противоречивые чувства. Сейчас я ясно осознавал, что испытываю к нему симпатию и немного жалости. Симпатия возникла из-за его самоуверенности и хорошей внешности. А жалость из-за физического недостатка и его одиночества. Надеюсь, он несильно обиделся, что я не пришёл. Завтра, когда пойду к Ирине Дмитриевне, куплю шоколад для Димы, дети же любят сладости.

Кажется, я уснул в том виде, в котором вернулся, хотя это и не катастрофа, я всё равно был слегка огорчён. Мой джемпер был помят, да и вообще, спать в одежде, в которой ты ходишь на улице, не очень удобно, поэтому я чувствовал себя немного грязным.
Сегодня я решил надеть свитер без горлышка, наконец показывая свою татуировку на шее. Слегка повернув голову, я рассматривал её в зеркале. Обычная, как и у всех закорючка, её я сделал на восемнадцатилетние, как в подтверждение того, что я вырос. Смешно. Я улыбнулся. Надев обычные брюки, я расфасовал по карманам деньги, мобильник и ключи.
Первым делом я заехал в редакцию за статьёй, почему-то в этот день наша редактор рвала и метала и, естественно, мне тоже досталось. Я, конечно, сделал вид, что её слушаю, даже начал работать с одним из работников, но, видимо, этот ураган был надолго.
И вот я, в два часа дня наконец освободившись, поехал в Центр. Когда я проходил через дверь, мне кивнул охранник, уже узнавая, а я кивнул в ответ. Немного поболтав с регистратором (оказывается, она не слышит только на одно ухо, правое, а когда я ей сказал, что звал её, она покраснела, и начала заикаться, тут я понял, что мне пора), я поднялся на третий этаж к директору. Я легко постучал дверь и, услышав «Войдите», вошел, ожидая новый приступ особой разговорчивости от Ирины Дмитриевны.
– А, Николай, это Вы. Присаживайтесь. Что-то случилось?
– Нет, всё хорошо. Я пришёл утвердить статью для газеты.
– Вы уже её написали? – засияла-таки она.
– Да, – я достал из папки распечатанную статью и протянул ей, – если Вас что-то не устраивает, сообщите мне, – она выхватила из моих рук бумагу и сразу принялась читать.
Этот небольшой кабинет был такой же, как и другие во всех офисах мира, но в данный момент это меня раздражало не так сильно, как в прошлый раз. Надежда, что больше статью переписывать не придётся, разрасталась всё больше. Наконец, отняв от лица лист бумаги, она сказала:
– Мне очень нравится, здесь есть и про наш сад, и про здание, и благодарность спонсорам. Мне нравится. Не вижу более причин задерживать Вас, – вот, учитесь у директора, как нужно правильно отослать человека.
– Конечно, я очень рад. Вам позвонить, когда статья будет готова и отправлена для печати?
– О да, если можно.
– Всенепременно, – улыбнулся я. – До свидания.
– До встречи, – так же профессионально улыбалась она.
Я вышел из кабинета и направился на второй этаж с твёрдым намереньем встретиться с Димой. Но, увы, когда я зашёл в помещение, его видно не было. Решив убедиться, я подошёл к окну и отдёрнул штору, как оказалось, напрасно. Его здесь не было. Искать его в десятиэтажном здании было безумием, поэтому, решив, что ничего не поделаешь, я направился к выходу. В этот момент она распахнулась, и в комнату не спеша вошёл Дмитрий, я улыбнулся. Он перевёл на меня взгляд, и его лицо вытянулось от удивления.
– Привет, – продолжая улыбаться, сказал я.
Он кивнул и улыбнулся в ответ. Пройдя через комнату, парень сел на диван и написал:
«Не ожидал тебя здесь увидеть».
– Я утверждал статью у Ирины. Решил зайти к тебе, кстати, – я достал шоколадку и протянул ему. Он начал смеяться, почти беззвучно с лёгкой хрипатой, но я улыбнулся. Когда этот парень улыбается или смеётся, он выглядит настолько счастливо, что у меня теплеет на душе.
«Я не очень люблю шоколад, но спасибо», – Дима показал мне написанное и забрал шоколад. Я сел на диван рядом с ним.
– У меня через пару дней кончится практика, поэтому я не смогу приходить часто. Кстати, у тебя есть мобильный?
Вместо ответа он достал из заднего кармана брюк хорошенький телефон. И, взяв ручку, записал свой номер на листе, показывая мне. Я тоже достал телефон, и, набрав нужные цифры, позвонил парню, записав его в номер по-обычному – «Дима».
Мы поболтали ещё около часа. Но, само собой, болтал только я, а он писал мало и как можно быстрее. Мне даже стало его жаль, поэтому я поспешил закончить разговор.
– Всё, можешь больше не писать. Хватит, – я забрал у него альбом и ручку и положил на пол возле дивана. Он немного смотрел на меня, как-то побито. А я кивнул и сел ровно. Мы просидели где-то минут десять, и я подумал, что пора бы уже пойти домой, поэтому положив руку на его плечо, я дождался, когда он повернётся и, улыбнувшись, сказал:
– Я пойду, мне ещё в редакцию надо зайди, сегодня суббота, а завтра они отдают материалы в печать.
Он кивнул и, встав, улыбнулся, похоже, что он сделал это через силу, но я встал как, ни в чем не бывало, и ушёл.
В общем, на обратном пути до дома я заскочил в редакцию, оставил статью и попросил сделать мне характеристику. Ольга Ивановна, редактор, написала мне её за минуты три, и я ушёл оттуда с чистой совестью. Дом меня встретил застоявшимся воздухом и беспорядком… абсолютно везде. Слава Богу, что завтра воскресенье, я уберусь и куплю себе еду. Когда я зашел в комнату, мне, как ни странно, сразу же захотелось выйти, но пересилив себя, я зашёл обратно и разбросанные вещи покидал то на стол, то на кресло. После, достав из шкафа полотенце, побрёл в ванную смывать с себя всю грязь сегодняшнего дня. Под душем я провёл около часа, ну не зря же я не ставлю счётчика воды себе в квартиру. Я надел пижамные брюки и закутался в одеяло, расслабляя тело, не сдержав при этом сладкого стона. Вот это то, о чём я мечтал последние три часа.

Увы, но в воскресное утро, а именно в девять часов утра, меня разбудил голос солиста из группы «Queen» с их песней «We are the champions». Нашарив рукой телефон на прикроватной тумбочке, я, всё ещё кутаясь в одеяло, отключил будильник. Или это было напоминание? В общем, потянувшись и сладко зевнув, я сел на кровати и поёжился – после теплой постели квартира казалась холодной. Я вынырнул из-под одеяла и начал переодеваться.
Для начала, я застелил кровать, потом убрал со стола и кресла все вещи, привел в порядок пол. Дальше был коридор, зал и, в итоге, кухня. Всё вымыто и чисто. Я открыл везде окна, чтобы проветрить квартиру, и завалился на диван наконец, имея возможность отдохнуть. А вот когда я посмотрел на время, у меня чуть глаза из орбит не вылезли. Было уже три часа дня, и вот живот забурчал в знак того, что обед мы пропустили.
Конечно же, идти в магазин, который находится довольно-таки далеко, сейчас не хотелось, поэтому я, пересилив себя, встал и отправился на кухню в поиске чего-нибудь съедобного. Но, увы, в морозильнике обнаружился только пакет пельменей, хотя в данный момент мне было уже всё равно. Подождав пока в кастрюле закипит вода, я высыпал всё в неё и стал размешивать, молясь, чтобы они быстрее приготовились. В этот момент я услышал звук трели, оповестивший меня о новом входящем сообщении. Я, сделав потише газ, пошёл в комнату за мобильником. Каково было моё удивление, когда я увидел, что написал мне не кто иной, как Дима.
«Привет. Ты сегодня придёшь?»
Я лишь улыбнулся. Но улыбка у меня была такой, что позавидовал бы мне даже Чеширский Кот.
«Прости. Я сегодня делаю генеральную уборку. Не смогу. Возможно, завтра», - отправил я ответ, надеясь, что он несильно огорчится.
«Хорошо», - пришел ответ но, по-моему, Дима немного огорчился.
Я внезапно вспомнил про пельмени и, быстро вскочив, побежал на кухню. Благо, всё было в порядке, и вода не выкипела. Я положил несколько штук себе в тарелку и с аппетитом поел. Напевая мелодию песни Queen, я зашёл в комнату и включил компьютер, монотонный гул заполонил комнату, сидя в интернете, я через ICQ спросил однокурсников о завтрашних парах. Всё как обычно, три пары: зарубежная литература, английский язык и философия. Я достал тетрадь с конспектами литературы, чтобы посмотреть последнюю запись и автора, которого нужно было читать. Меня убило, хотя, нет, меня просто уничтожило последнее предложение в тетради. Написать сочинение по произведению Джорджа Бернарда Шоу «Оружие и человек».
Я взвыл. Это никуда не годится! Мы же были на практике, к тому же неужели он не мог задать какой-нибудь нормальный рассказ? Это издевательство какое-то.
После пятнадцати минут бичевания и осуждения судьбы своей, я решил поискать несколько рефератных работ и соединить их вместе. Три работы были найдены после целого часа поисков. Когда я увидел количество их страниц, пожалел, что не читал Джорджа, когда была возможность, наверно, его рассказ и то меньше чем то, что собираюсь прочитать я. Ну и, конечно же, я начал делать этот второсортный реферат, а что мне ещё оставалось?!
Делать было, несомненно, тяжело и затруднительно, но я не поддавался угнетению. После нескольких часов работы, у меня уже рябило в глазах от прочитанных мною строчек, в этот момент я понял, что уже пора спать.

Ужасное утро ужасного понедельника настало ужасно быстро. Я сонно плёлся по улицам, а на лекциях непомерно хотелось спать. И не только потому, что я не выспался, но и потому что лекции были крайне скучными и казались бесконечными. Не давали мне заснуть, только SMS-сообщения от Димы, благодаря нему я даже что-то записал в тетрадь. После второй пары я, Жанна, кареглазая брюнетка с великолепным бюстом и ужасным характером, Антон, голубоглазый шатен, обожающий матерится, и Лиля, рыжая бестия и сплетница, пошли в наш кафетерий, чтобы отвлечься от безумно скучных пар. Как только мы уселись, Лиля сразу же начала болтать, в этот момент я вспомнил Ирину Дмитриевну, вот кого она мне тогда напомнила.
– Помните Севу из экономического? Он на курс нас младше и ещё на награждении был. Он, оказывается, гей, говорят, что он встречается с большим дядей из крупной компании, – начала она с блеском в глазах.
– Это меня мало волнует. А вот что действительно интересует, так это кому наш Николай отправляет сообщения всё утро. Девушка? – улыбнулась Жанна, и все придвинулись ближе.
– Это парень, – ответил я.
– Ты встречаешься с парнем? – Лиля.
– Не знал, что ты гей, брат, надеюсь, ты сверху хотя бы? – Антон.
– Это неожиданно… – начала Жанна.
– Нет, подождите, вообще он просто знакомый, мы переписываемся. Просто переписываемся.
– Это безответная любовь, – Боже, о чём Лиля вообще говорит?!
– Нет! Он просто парень… – начал я.
– Друг! Я надеюсь, ты сверху? – уже появились истерические нотки в голосе Антона.
– Да, то есть, нет. В смысле, он парень! Ему семнадцать! К тому же калека, глухонемой!
Они все трое в шоке смотрели на меня, и Лиля начала, хотя лучше бы она молчала:
– Так ты трахаешь несовершеннолетнюю калеку?! Я не знала, что ты страдаешь апотемнофилией, гомосексуальностью и педофилией.
– Нет! Я ни чем не страдаю! Он просто друг, вашу мать! Я его не трахаю! Хватит уже! – треснув по столу рукой, я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. – Я познакомился с ним, пока писал статью, и у нас ничего с ним нет… пока.
– Кстати, Антон, почему тебя так волнует, что Коля может быть снизу? По-моему, нужно быть как отдающей стороной, так и принимающей, - обернувшись к Антону, начала Жанна.
– Что?! Нет! Если и быть геем, то хотя бы сверху!
– Ты просто трус, – закончила Лиля. И они с Жанной кивнули друг другу.
– Коля, – взвыл парень, – помоги мне, ты ведь со мной согласен?
Ну, вот опять. В их споре я всегда крайний. И что я могу сказать?
– По-моему, вы трое неправы.
– Почему? – хором.
– Думаю, если бы парни хотели… они могли бы обмениваться ролями. Но некоторые любят только определённую позицию, поэтому меняться им смысла нет.
Это была одна из немногих минут, когда собравшись, мы молчали. Ну, я, наверное, сказал бред. Хотя они все задумались. Неважно. А вот и сообщение от Димы.
«Ты сегодня придешь?» – увы, отказать ему я не могу.
«Да», – сообщаю я с улыбкой и краем уха слышу:
– Он улыбается. Эта «улыбка идиота» сообщает нам о том, что он влюбился! – с гордостью говорит Жанна, а Лиля кивает головой.
На это я лишь закатил глаза. Кажется, однажды я говорил, что влюблюсь в него. Может, это не так уж и невозможно?
Не вдаваясь в подробности, я просидел оставшуюся пару и ненадолго заскочил к нашему декану. Ничего особого мне не надо было, я просто уточнил несколько деталей. Студенческая жизнь текла мирным руслом. И я надеялся, что она будет течь так же и оставшиеся два курса. Короче, после института я побежал в Центр, и почему-то в голову приходила фраза «Я лечу к тебе на крыльях любви». Неужели я и вправду влюбился? В парня? В несовершеннолетнего? В глухонемого? Хотя, его глухота здесь не играет никакой роли.
Я остановился около супермаркета и, улыбнувшись, зашёл туда. Раз он не любит сладкое, что же ему купить? Я прошёлся вдоль прилавков и остановился около игрушек. Около мягких игрушек. Он же ребёнок. Интересно, если ему подарить вот этого медведя, он будет рад?
– Выбираете подарок для девушки? – учтиво осведомилась продавщица, проходившая мимо.
– Да, подарок. Нет, для парня. Племянника, – ляпнул я зачем-то. – Мы с ним часто не видимся, и я бы хотел подарить ему то, что будет напоминать обо мне.
– Мне кажется, для парня это слишком. Но, возможно, если ваш племянник к вам очень привязан, он будет рад даже тому, что ему не нравится.
Ха-ха. Вот тут я вспомнил про шоколадку. Он действительно не любит сладкое, но шоколад взял с улыбкой и слабым румянцем на щеках. Я улыбнулся и стащил медведя приличных размеров с прилавка. Выйдя с пакетом из магазина, я остановился. Передо мной стоял книжный магазин. Насколько я знаю, он не может слушать музыку или смотреть фильмы, значит, он любит читать. Я быстренько перебежал дорогу и зашёл в магазин. Наверно, книгу я выбирал минут двадцать, поэтому, наконец сделав выбор, я подошёл к кассе. Девушка с приятной внешностью пробила мне чек и попыталась заговорить, но я, расплатившись, ушел.
Достав телефон, я напечатал сообщение, чтобы он меня встретил возле входа. И вот уже через пятнадцать минут я поднимаюсь по знакомым ступенькам. Дима меня встретил с теплой улыбкой на устах, а увидев пакет в моей руке, слегка удивился. Но вот что странно, мы поднялись на пятый этаж, а не на второй, я уже хотел спросить, куда он меня ведёт, как пройдя по коридору, мы остановились около одной из дверей, и он ключом открыл её. Впуская меня внутрь и закрывая за собой дверь, Дима улыбнулся и пригласил сесть на кресло, стоявшее в углу.
– Это твоя комната? - спросил я, оглядывая её, и матернулся вслух, вспоминая, что он не слышит. Я подошёл к нему, положил руку на плечо, дождался, когда он повернётся, и повторил вопрос.
Он кивнул и улыбнулся. Комната была обычной, а на кровати лежал ноутбук.
– У тебя ноутбук открыт, ты что-то делал? – парень кивнул и, взяв альбом, написал:
«Я фильм смотрел», – по моей ошарашенной физиономии он, наверное, понял, вопрос, который я не мог произнести, и дописал: – «С субтитрами».
О-о-о, а малой не промах. Я улыбнулся, вспомнил про пакет и протянул его, шепча:
– Это тебе. Прости, что не приходил в выходные.
Почему-то он был удивлён. Я думал, он и так понял, что это ему. А тут такое удивление в глазах, что я не сдержал смешка. Когда он вытащил медведя, Дима весь растерялся и как-то потерянно смотрел на него, а потом достал книгу и уже улыбнулся. Он поднял взгляд, и я спросил:
– Тебе медведь не нравится?
«Нравится! – быстро начеркал он. – Просто неожиданно. Спасибо»
– Не за что. А что ты смотрел? – улыбаясь, спросил я, и разговор перетёк в обычную болтовню.

Знаете, следующая неделя была полна открытий. Вот, к примеру, я начинал замечать в Диме то, чего не видел раньше. На шее, около скулы у него есть небольшая родинка, я много раз представлял, как буду её целовать. Или то, как он облизывает язычком верхнюю губу, когда задумывается. А когда смущён, отводит взгляд именно влево и немного вытягивает губы, как будто обижен. А вот когда он злиться, его лицо становится равнодушным, а темно-серые глаза метают молнии, как будто из-за туч.
Иногда мне хочется провести рукой по его волосам и, зарывшись в них носом, вздохнуть аромат хвои. А когда он улыбается, мне хочется зацеловать его так, чтобы он раскраснелся и тянулся за поцелуями ещё.
Да уж. Много чего хочется, да нельзя. Приходя домой, я обиженно сопел, кряхтел и ныл. И когда об этом я рассказал трём дебилам, под названием мои друзья, визгу было…
– Ты влюбился в него! – Лиля.
– Реально, я даже и не думала, возможно, и он тебя любит, – Жанна. То, что она сказала – исключено.
А вот Антон сидел тихо и не пытался ничего сказать, и, когда девчонки замолчали, он положил мне руку на плечо и сказал единственную фразу, которой я был рад:
– Я поддержу тебя в любом случае, друг.
И я опять убедился, что Антон самый адекватный из всех нас четверых. После той недели прошло три дня, в течение которых я не приходил к Диме.
И вот, когда пришёл, я не застал его ни в комнате на пятом, ни в зале на втором. Да, можно сказать, я расстроился, и уже хотел было уйти. Но тут, врезавшись в меня с разбегу, меня обнял Дима. Я слегка опешил, но обнял его в ответ. Не ожидал его увидеть и ещё больше не ожидал, что он так меня встретит. Он поднял голову и улыбнулся.
– Прости, что вчера не пришёл. Я был занят, – я чувствовал, что он действительно скучал.
Он помотал головой и тепло улыбался мне, продолжая обнимать. Но потом отстранился, взял меня за руку и потащил к себе в комнату. И я почему-то сейчас с грустью подумал, что он мне сказать ничего не может, даже если попытается. И, кстати, я, сейчас его не понимал, и от этого стало гадко на душе. Надо купить книжку с языком жестов. В комнате парень поманил меня рукой, подзывая к себе. Я сел рядом, и он показал мне сообщения. От его родных, я так понял, и всё же… Я непонимающе посмотрел на него, и он мне открыл одно из своих обо мне. А потом ответ. Отец его сказал, что очень рад другу, и чтобы Дима почаще гулял с ним. Брат его сказал, чтобы Дима был осторожен.
– А сестра? – спросил я. Потом, повернув его лицо к себе, повторил вопрос. А он отвернулся, покраснев, и помотал головой.
«Я тебе его не покажу. Только не обижайся. Там личное написано», – он посмотрел на меня, как нашкодивший котёнок.
– Конечно, ничего, – потрепав его по голове, ответил я. Слегка задержав руку, я почувствовал мягкость волос, внезапно захотелось их сжать и, откинув его голову назад…Что?
Я, резко убрав руку, дёрнул его за волосы, а он прижал руки к голове. Чёрт! Я поднял его лицо за подбородок и прошептал:
– Прости, – он морщился сначала, потирая голову, а потом стал просто смотреть на меня. Серые глаза сейчас выглядели, как серебро, яркие и насыщенные. Он опустил взгляд на татуировку и слегка дотронулся подушечками своих пальцев, очерчивая узор. Я инстинктивно начал наклоняться вперёд, уже глядя на пухлые губы, несвойственные парню. Кажется, он тоже начал подтягиваться ко мне… или мне это просто, кажется? Я поднял взгляд на его глаза, которые сейчас были закрыты, а губы чуть вытянуты в ожидании поцелуя. Ну, и я сделал то, чего он ждал, чего ждал я, но чего делать не следовало. Накрыл его губы своими и обнял за талию, подтянув к себе ближе и углубляя поцелуй, я даже через свитер я чувствовал, как бьётся его сердце.
Знаете, я никогда не считал до этого себя собственником, но по тому, как я его целовал, обнимал и шептал «мой», это трудно сказать. Я взял его лицо в свои руки, смотря на лихорадочный блеск в его глазах и понимая, что такой же блеск есть и в моих. Повалив его на кровать, я удивился его подчинению. Ни капли сопротивления, как будто он жаждал того, чтобы его взяли. Взял именно я. Мой мозг отчаянно пытался достучаться до моего тела, но всё было тщетно. Я целовал его шею и вроде бы оставил пару засосов, положив руки на его талию, я начал скользить ими вверх, задирая кофту и открывая место для новых поцелуев. Молочно-белая кожа миллиметр за миллиметром открывалась для обозрения; подняв рубашку до сосков, я облизнулся, предвкушая дальнейшие действия. Дима, лежавший вытянув руки вверх, с взлохмаченными волосами и покрасневшими губами от поцелуев, ни капли не возражал. Полуприкрытые глаза парня дрогнули, и он посмотрел на меня с таким соблазнительным лицом, а я… Я внезапно убрал руки, встал с кровати и медленно отошёл в другой конец комнаты и облокотился об стену.
Дима сел с покрасневшим лицом и, поправив свою одежду, не смотрел на меня, а скосив глаза, уставился в пол. А я стоял, как приклеенный к стене, и не мог двинуться. То, что сейчас было, плохо. Очень плохо! Парень наклонился к альбому, лежавшему на полу, ручке и, положив их себе на колени, он с силой сжал вещи, это было видно по побелевшим костяшкам пальцев. Эй, а почему он такой? Я надеюсь, он не думает, что это я от него сбежал, потому что у него лицо было страшное? Или он думает, что я его перепутал, а осознав, сбежал? Он же так не думает, это просто смешно.… Или думает?
Я тяжело вздохнул, медленно подошёл к кровати и встал на одно колено перед ним. Я положил свои руки на его кулаки и ждал, пока он поднимет лицо. Не ожидал я, что оно будет заплаканным, я убрал альбом и придвинулся ближе, притянув его к себе. Какой я дурак, блин, просто полный идиот! Парень вцепился в меня мёртвой хваткой, я прижимал его к себе и успокаивал, гладил по голове и крепко держал в объятиях. Через пару минут, он успокоился и я, заглянув ему в лицо, начал оправдываться.
– Прости! Я не смог сдержаться, мне не нужно было тебя целовать. Но это не значит, что ты мне не нравишься или что-то подобное. Нравишься, очень. И я хочу тебя. Правда. Просто… Тебе ведь семнадцать, до совершеннолетия ещё год, я не могу! Меня за это и посадить могут, – посмотрел в его лицо. Он был уже вполне нормальным и, взяв альбом, написал.
«Я понимаю, я парень, к тому же глухой… – в этот момент я хотел разорвать альбом, – … но я люблю тебя», – эти слова были написаны дрожащей рукой, поэтому имели ужасный вид, но от этого не стали менее привлекательны. Я улыбнулся, чуть приподняв его лицо, нежно поцеловал в губы и ответил.
– И я тебя люблю, – его счастливая улыбка была для меня бальзамом на душу. – Но делать мы ничего не будем! Ты несовершеннолетний!
«Мне через неделю восемнадцать будет», – я просто… просто… был немного в шоке. С таким лицом и телом ему восемнадцать? Да он шестнадцатилетнего парня еле дотягивает! И вообще, на что это сейчас намекает?
– И что? – ответил я.
«Я читал специальную литературу в Интернете. Парни получают удовольствие от такого секса. И я тоже тебя хочу», – пунцовый цвет, которым окрасилось его лицо, умилял меня. Но слова выбивали из колеи.
– А ты разве домой не поедешь на день рождения?
«Поеду, на два дня. Но вернусь же», – а вот с этим спорить было трудно. Нет, ну а что такого. Ему будет восемнадцать. Он меня хочет. Я его хочу. Что для счастья надо?
Я подался вперёд и начал целовать его лицо: щёки скулы, нос, лоб, губы. На последнем я остановился дольше, чем на других местах. Зацеловывая моё чудо, я чувствовал счастье. Я даже мог в этот момент свернуть горы!

Когда ты чего-то очень ждёшь, время тянется невыносимо долго. Я ждал. Ждал дня, когда завалю его у себя на кровати! Да, мать её! Я хотел его трахнуть. Но помимо этого я хотел его любить, хотел, чтобы он нежился в моих объятиях, таял под моими поцелуями. Я безумно жаждал этого. Но также я понимал, что это не должно случиться. Он слишком наивен и невинен. Это сводило меня с ума.
За все прошедшие дни на улице резко похолодало, мы начали ходить в куртках и шапках. В универе был завал, поэтому я успевал только перекинуться парой слов в сообщениях с Димой. А потом он уехал. Писать я не хотел, он ведь всё-таки поехал к родным, с которыми давно не виделся. И пробыл он там отнюдь не два или три дня. Его не было уже целую неделю. День назад в голову мне закралась мысль, что возможно он рассказал родителям о нас в таком плане. Это было, конечно, абсурдно, не дурак же он, в самом деле, но. Это «но» меня убивало. А он, кстати, так и не написал.
– Коля, ты чего такой кислый? – спросил Антон после очередной пары, когда мы только вдвоем сидели в кафетерии.
– Да, так, – отмахнулся я. Ну не рассказывать же ему.
– Ага. Оно и видно. Сам ему напиши, – сказал он, отворачиваясь.
– Что? – не понял я. Он же только что…
– Сам ему напиши, говорю. Ты же волком на свой телефон глядишь. Напиши и успокойся. Давай! – в нетерпении хлопнул он по столу рукой.
Ну, я его послушался. Достав мобильник из кармана, я написал: «Привет. Ты как?» – и отправил. И через пару минут получил ответ: «Привет. Всё хорошо. Я уже в автобусе еду». Я распластался на стуле и свободно выдохнул.
– Лучше? – спросил друг, допивая кофе.
– Ага, – кивнул я. – Я обожаю тебя, Антон.
Он тепло улыбнулся и, закидывая сумку на плечо, сказал:
– Идём уже. Сейчас пара начнётся.
В общем, остаток дня я провёл в ареале счастья, что было весьма неудивительно. Вечером я получил сообщение от Димы: он прекрасно доехал и сейчас разгружает вещи в комнате. Я сказал, что завтра зайду за ним. Надеюсь, всё будет хорошо.

Утром я встал бодрый в предвкушении нового дня. Приняв душ, я надел чистую одежду, выглаженную ещё вчера вечером. Так как я в честь дня рождения Димы заказал столик в ресторане, пришлось надеть черные брюки и белую рубашку с пиджаком. Помимо этого я взял машину напрокат – темно-синий «бентли» смотрелся просто замечательно. Конечно же, я не забыл предупредить Дмитрия одеться в парадную одежду. И вот я подкатил около часа дня к Центру и, дождавшись, пока он сядет в машину, подарил ему мимолётный поцелуй. Обещая, что всё остальное будет попозже. По прибытию в один из высококлассных ресторанов нас проводили к заказанному столу и дали меню.
Прикинув, что буду заказывать, я поднял голову, чтобы спросить у Димы, что хочет он и был весьма удивлён, когда щёки моего возлюбленного алели прямо на глазах. Я улыбнулся, и в этот момент к нам подошла официантка.
– Что будете заказывать? – спросила она, переводя взгляд с меня на Диму и обратно.
– Говядину в сырном соусе и кофе «Латте», – внезапно вспомнив про один «дефект» Димы, я спросил: – А Вы умеете говорить на языке жестов?
– Да, – немного удивлённо ответила официантка.
– Отлично, – улыбнулся я и жестом указал на Диму.
Дима замахал руками, говоря о чём-то ей, а она всё записала в книжку и ушла. И тут я вспомнил, что хотел купить книгу жестов и начать их учить.
Парень поднял на меня смущённый взгляд, и его щёки сильнее покраснели. Я протянул руку и взял его ладонь в свою, немного сжав, чтобы он обратил на меня внимание, прошептал одними губами: «Я люблю тебя». Он накрыл наши ладони другой своей рукой и, кивнув мне, улыбнулся.
В общем, обед прошёл неплохо. Я впервые наблюдал за тем, как он ест и, о Боже, это было просто невообразимо, кажется, я покраснел. Я хотел, конечно, заказать бутылку вина, но вспомнил что на машине, а когда спросил, хочет ли он пить, он лишь отрицательно покачал головой. И приблизительно через три часа мы ушли, оставив там довольно-таки крупную сумму денег, что нисколько не огорчило меня, ведь ангелок, идущий рядом, улыбался во все тридцать два зуба.
И сейчас мы у меня дома, на пороге, потому что как только зашли, я притянул его к себе и обнял так, будто хочу задушить, а Дима обнял меня в ответ. Я осыпал его лицо поцелуями и гладил спину, продолжая прижимать. Я так скучал и надеялся через поцелуи передать всё мои переживания. И теперь его зацелованные губы, лихорадочный блеск в глазах и раскрасневшиеся щёки были достойной платой.
– Нам надо раздеться, – сказал я, отпуская его и снимая с себя крутку. Он тоже снял куртку и, разувшись, пошёл в комнату, а я за ним. Моя полутораметровая в ширину и двухметровая в длину кровать выглядела сейчас приличнее, чем несколько дней назад. Я даже бельё поменял. И изучил на просторах интернета основы анального секса, а также и секса в гей парах. Так что презервативы лежали в тумбочке на первой полке вместе со смазкой.
Я развернул Диму к себе лицом и, проведя рукой по его щёке, начал шептать (наверное, этот день был единственный в моей жизни, когда я разговаривал безо лжи) «люблю». Я чувствовал, как он торопливо, дрожащими руками, расстегивает мою рубашку, и я последовал его примеру, не переставая целовать в губы и, каждый раз отрываясь шептать «люблю». Не думаю, что он чувствовал, как я шепчу, а если даже чувствовал, не понимал что именно. Наши рубашки и мой пиджак полетели на пол, а я повалил его на кровать и мечтал насладиться красотой его тела, но игнорировать доминирующее положение, когда перед тобой так лежат, было не возможно. Он лежал на кровати, вытянув руки над собой и ожидая от меня каких-либо действий. Я дрожащими руками провёл от бедёр до груди по горячей коже и с силой сжал соски, парень выгнулся, раскрыв рот в немом крике. Я наклонился и начал покрывать поцелуями его тело и через каждый поцелуй шептать «люблю» – это было неотъемлемой частью сегодняшней ночи. Я аккуратно расстегнул его брюки и стащил их вместе с трусами, наслаждаясь видом около нескольких секунд. Аппетитно раздвинув ноги и раскинув руки, он лежал, ожидая и из-под полуопущенных ресниц наблюдая за мной. Я выдвинул ящик с лубрикантом и презервативами. Достав тюбик, я выдавил его себе на руку и сразу же обхватил ею член Димы. Другой рукой я поочерёдно сжимал соски или гладил грудь. Он дрожал и выгибался, кожа покрылась испариной, а грудь вздымалась под рваным дыханием. Я двигал ладонью медленно, иногда убыстряя темп, иногда затормаживая его, а иногда уделяя внимание лишь мошонке, давал насладиться всем в полной мере. Сжалившись, я лишь убыстрял темп, и вскоре он кончил, судорожно глотая воздух. Я не мог ждать, поэтому быстро скинув с себя одежду я сел около него, я, потрепав по щеке, спросил:
– Ты в порядке? – он кивнул. – Продолжим? – снова кивок и страстный поцелуй с легкими поглаживаниями. Ведь перед тем, как заняться с ним сексом, я должен его возбудить. Ну, через пару минут, он был в полной «боевой» готовности. Я вынудил его повернуться на живот, а сам, сев сзади, согнул ему ноги в коленях. Поза была умопомрачительной и я, быстро взяв тюбик, выдавил его на анус Димы и, просунув палец внутрь, начал им двигать. Шире раздвинув ему ноги, я засунул уже три пальца и растягивал, стараясь делать это как можно нежнее, при этом водя рукой по члену.
Вынув пальцы, я надел презерватив и хорошенько смазал свой член и ещё раз анус парня. Придерживая за таз, я медленно начал входить внутрь. Я хотел двигаться как можно быстрее и жёстче, но просто не мог позволить себе этого. Войдя полностью, я отодвинулся назад и ещё раз вошёл и повторял это действие, постепенно увеличивая темп. Думать никак не хотелось, но я помнил, как нужно двигаться, чтобы и Диме было хорошо. Я заставил его схватиться за изголовье кровати и чуть приподняться, начиная двигаться снова ещё быстрее и входя глубже. И с трудом я почувствовал дрожь тела парня – это был хороший признак. Толчки усиливались и становились быстрее и сильнее. Я не мог целовать его, но продолжал водить рукой по телу и, иногда добираясь до сосков, с силой сжимал их, а другой рукой я удовлетворял его спереди. После пары таких фрикций я кончил, тихо простонав, я Дима излился мне на руку. Я вынул член и снял презерватив, обняв за талию моего возлюбленного, я повалился назад, прижимая его к себе. Поцеловал в мокрый висок, повернул его голову к себе; открыв глаза, он сонно посмотрел на меня.
– Было больно? – всё-таки в дрожи я не был уверен.
Он покачал головой.
– Хорошо? – он кивнул и обнял меня, широко зевая. Я понял, что лучше поговорить с ним об этом завтра. Я нашарил на полу давно упавшее одеяло и накрыл им нас, прижимая к себе человека, укравшего моё сердце.
– Я люблю тебя. Сладких снов, любимый.




Lilu-san aka Sophie F. ©

@музыка: Nickelback - If Today Was Your Last Day

@настроение:

@темы: повседневность, ориджинал, яой, романтика, POV

---

Отличный план!

@темы: видео, юмор, KuroShitsuji

---

Приятное Безумие

Название: Приятное Безумие Прочитать на сайте автора
Автор: Lilu-san
Бета: Daemon Div
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Анакреон/Кориолан
Жанр: слэш, мистика, POV
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: Может ли демон влюбиться?
Предупреждения: БДСМ, Нецензурная лексика, Кинк

Я шёл по темной улице, освещённой лишь адским пламенем, где народ танцевал, пил, дрался на улице и занимался сексом в укромных уголках, где из каждого дома были слышны стоны и где на всей главной улице, заглушаемая криками и разговорами, звучала музыка.

Демоны собрали в себе все плохие качества: злость, жестокость, ненависть, азарт, притворство и, конечно же, огромное количество похоти. Они бездельники, хотя у них и есть работа, туда ходят редко, поэтому всю работу выполняют черти, желающие продвинуться по карьерной лестнице и стать демонами.
Я, почему-то, отличаюсь от всех, хожу на работу, особо не пью, не ругаюсь, не бешусь, ну, а про похоть – перед этим даже ангел не устоит, учитывая то, что они бесполы. Не только ведь внутренним миром отличаюсь, но и внешностью. Белые короткие волосы и голубые глаза, это редкость для ада и, слава Люциферу, не только я один такой окраски.
Быстрый трах с суккубом у меня был вчера, так что ближайшие три дня мне их помощь не понадобиться. Надо отдать должное Его Высочеству, он создал инкубов и суккубов как раз для таких целей. Но это не мешает демонам спать друг с другом. Хотя всё это частенько перерастает в оргию.
Вообще, мы не такие, в смысле, не выглядим, как люди. Сущность другая, строение другое. Но легко можем поменять облик, и всем нравится именно тело человека – так и с людьми общаться можно. Хотя это и запрещено нашими законами, но мы демоны, кто будет следовать закону?

Я осторожно поднял взгляд с обгорелой и обугленной земли, и среди многих других заметил ничем не примечательного парня. Темные, длинные волосы как у многих, такой же плащ, как и у всех, накаченное тело, и только повязка на глазе выделяла среди остальных. Я хотел отвести взгляд, но заметил, как он встал и пошёл за мной, как раз когда я направился в спальный район. Замедлив шаг, я ждал, когда он пройдёт мимо, чтобы успокоить себя, но неожиданно почувствовал крепкие объятия сзади. Я развернулся, чтобы наорать на него, но внезапно забыл об этом, лишь посмотрев в ярко-оранжевый глаз.
– Свободен? – проводя губами по щеке, спросил он меня. Мне показалось, или это он сделал с нежностью? С чем?
– Я… – не было сил говорить, от слишком близкого контакта срывало крышу. Он смял рукой мою ягодицу, и начал целовать шею, от чего я громко выдохнул и запрокинул голову.
– Пойдём в спальни, – пытаясь сфокусировать мой взгляд на себе, говорил незнакомец.
– Да, – ответил я, глядя на него. Я очнулся и, взяв его за руку, быстро потащил к себе. Не находя в себе силы сдерживаться, я почти бежал, крепко держа незнакомца за руку. Пробежав несколько улиц, я с ликованием увидел свой дом рядом. Быстро открыл дверь в свою квартиру и за грудки потянул брюнета на себя, падая на пол, захлопнув дверь ногой, я лежал под ним, впервые чувствуя, что доминирует другой. Да, да, вы не ошиблись, я никогда не спал с мужчинами, то есть для него я девственник. А демоны при их сущности бывают девственниками?
Он покрывал моё тело поцелуями, а я с лёгкостью отдавался и стонал в ответ на каждый поцелуй, засос или укус. Он уже стянул с меня плащ и, кажется, снял его и с себя. Проводя руками вдоль моего бледного тела, он пальцами сжал соски, отчего я громко простонал, сильнее запрокинув голову. Теплое дыхание на животе и лёгкие прикосновения не приносили удовольствие и, забывшись, я простонал:
– Ещё! Быстрее! – левой рукой лаская мой член, а пальцами правой подготавливая и распаляя всё больше, он гаденько улыбался, будто получил только что огромный торт на день рождения, хотя ожидал, что ему не дадут и кусочка. Я тяжело дышал, мысли уже путались, а образ незнакомца расплывался перед глазами. Я чувствовал руки везде, особенно на бёдрах и животе. Они проходились по коже с какой-то нежностью. С чем?
Кажется, у меня от такого тесного контакта крыша едет. Резкая боль, и я вцепился в плечи брюнета, он обнял меня в ответ, пытаясь отвлечь сладким поцелуем. Но после пары толчков я бился в экстазе, ощущая дикое желание просто разорваться, растворится и слиться с ним. Он вколачивался в меня, лаская одной рукой, а другой опершись о пол возле моей головы. Я громко застонал, кончая, а он издал рык, немного подвигавшись внутри, вышел и придавил меня своим телом. Мы тяжело дышали, успокаивая бешено колотящиеся сердца.
Через пару минут он приподнял голову и начал покрывать поцелуями мою шею, я закрыл глаза и откинул голову для его манипуляций. Но внезапно в голову пришла идея, и я озвучил её:
– Может, переберёмся на кровать? – с усмешкой посмотрев на него.
– Да, - демон поднялся и поднял меня за собой, схватив за руку. Так как мы были всё ещё обуты, я только улыбнулся, кивая на обувь, а сам стащил ботинки с себя. Взяв с пола наши плащи, брюки и трусы я зашёл в комнату и бросил всё на кресло. От ходьбы нижняя часть тела болела, и я потянулся, стараясь устранить боль. Почувствовав, как меня обняли сильные, мускулистые руки, я откинул голову ему на плечо и позволил покрывать себя лёгкими поцелуями.
– А ты отзывчивый. Любишь ласку. Мне нравится, – делал выводы он, скорее, разговаривая сам с собой. Резко развернув меня к себе, он прижался так, что я думал, демон сломает мне все рёбра. Я поморщился, и он, ослабив хватку, посмотрел ярко-оранжевым глазом в мои небесно-голубые, я осторожно коснулся повязки, которая закрывала другой.
– Можно её снять? – тихо произнёс я, надеясь на положительный ответ. Любопытство, граничащее с одержимостью, тоже наш «плюс». Сверля меня своим взглядом долгое время, он всё же осторожно кивнул, и я потянул за верёвку и, легко развязав повязку, убрал её с глаза. Он смотрел вниз, скрывая от меня свои глаза, но когда он медленно поднял голову и уперся в меня взглядом, я увидел черный глаз. Это был не расширенный зрачок, а именно черная радужка. Наверное, он думал, что я отшатнусь, и я хотел это сделать, ведь демон с черным глазом – это плохо. Это печать, означавшая, что он слишком долго живёт в аду и слишком часто выходит наружу.
Но мне было плевать, я потянулся за поцелуем, легко коснувшись его губ, и он тут же прижался сильнее, углубляя поцелуй и опуская меня на кровать. Оторвавшись от моих губ, он застыл, нависая надо мной, и я с яростью посмотрел на него, не понимая, чего он ждёт. Как вообще он сейчас может остановиться?!
– Моё имя – Анакреон, – произнёс он, обводя взглядом моё лицо.
– А я Кориолан, – усмехнулся я. Он, улыбнувшись в ответ, страстно поцеловал меня, давая понять: сегодня ночью я точно не усну.
Медленные поцелуи в шею распаляли меня сильнее, чем обычно, легкие прикосновения к коже бедёр заставляли дрожать. От удовольствия я закрывал глаза, а от жажды тихо постанывал. Он, кажется, был доволен, поэтому я расслабился, думая, что его нежность, уже не казавшаяся безумием, будет всё время. Но резкий укус соска заставил сильнее застонать, и дернуться мой член в нетерпении. Возвышаясь надо мной, он одной рукой обнимал и прижимал к себе моё бедро, водя по нему ногтями руки, но не оставляя царапин, а другой он опирался о кровать. Немного болезненные покусывания кожи вокруг соска, а после теребление его языком вызывало только усиливающееся возбуждение. Его права рука, которая до сих пор гладила бедро, сильно вцепилась мне в ягодицу, мня её, а губы прикоснулись к моим, даря мне ещё один поцелуй.
Сев между моих раздвинутых ног, он обжигал своим дразнящим взглядом, казалось, я чувствую, что сейчас он смотрит на распухшие губы, дальше на засос ниже подбородка, на покрасневшие и набухшие соски, на несколько засосов около пупка и теперь на мой стоячий член, подёргивающийся от столь пристального внимания. Он облизнул свои губы, видимо, в нетерпении, и, потянувшись ко мне, жестом приказал встать на четвереньки. Я беспрекословно подчинился ему, встав на колени, расслабив руки, положив голову на простыню. Я ощутил его руки на своих и то, как он разгоряченным телом опирается о мою спину. Он завел мои руки за спину и только сейчас я осознал, что он хочет сделать, но возмущаться не было сил. Хоть он и первый встречный я, почему-то, верил, что он доставит мне блаженное удовольствие. Связав мои руки за спиной какой-то лентой, он начал покрывать легкими поцелуями мою спину, иногда оставляя засосы. Моё тело после всех наших прелюдий стало как одна сплошная эрогенная зона, поэтому только от маленьких поцелуев я уже начинал дрожать.
Он отстранился от меня на несколько секунд, в это время я пытался хоть немного привести мысли в порядок, но, увы, они расплывались, поэтому, повернув голову в правую сторону, я закрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Последовал шлепок по моей оголенной ягодице, от чего был взрыв ощущений и невольный вскрик. После ещё одного шлепка по тому же месту, но немного более сильного, чем первый, последовал третий, четвёртый и пятый. Он порол меня умеренно, примерно с двухсекундной паузой между шлепками. Мой член дёргался. Было, с одной стороны, приятно чувствовать доминирование и легкое покалывание после шлепка, с другой стороны, моя ягодица (причём он бил только одну, правую) горела нещадно. Он схватился за повязку на руках и потянул меня на себя так, что моё тело приподнялось над кроватью, и я стоял на одних коленях, и обдал меня наиболее болезненным из шлепков. После этого отпустил и перестал бить мою несчастную задницу.
Он нежно провел рукой по моей спине, покрывая поцелуями руки, сцепленные сзади. Глаза щипало из-за выступивших слёз, всё-таки это было довольно таки больно, однако, несмотря на боль, мой член, кажется, был готов взорваться. Это было до безумия приятно. Он поцеловал мою красную ягодицу несколько раз и легонько погладил её рукой, вызывая стаю мурашек. Внезапно я почувствовал, как он берёт в рот мою мошонку, лаская её языком, то обхватывая губами кожу и оттягивая. Я давно уже покрылся испариной, а сейчас из приоткрытого в безмолвном крике рта, из его уголка, вытекала слюна – кажется, я забыл, как нужно глотать.
– Пожалуйста… – прошептал я, – слишком…
В этот момент я готов был отключиться, но, видимо, он меня услышал, и, резко поднявшись и пристроившись сзади меня, вогнал член в мой анус. Это было больно, но также доставляло удовольствие. Он неистово начал двигаться во мне, постоянно задевая простату, вырывая из моего охрипшего горла новые стоны и крики. Немного погодя он, слегка наклонившись, обхватил рукой мой изнывающий от желания разрядки член, продолжая двигаться. Сдается мне, я продержался не более пяти минут, а после оргазма отключился.

Проснулся я так, будто выныривал из плотной, давящей толщи воды. Тело зверски болело, в особенности плечи и нижняя часть тела.
– Проснулся? – приятный низкий голос заставил открыть глаза. Минуту смотря на него и вспоминая, кто это, я чувствовал что-то наподобие страха. Но вспомнив, кто этот брюнет, я почувствовал несвойственную мне радость.
– Что произошло? – хмурясь от ломоты в костях, спросил я.
– Прости, кажется, я перестарался, – он присел на край кровати, одетый только в мои старые джинсы, в которых я хожу только дома.
Я сел на кровати, по-прежнему хмурясь и издавая кряхтящие звуки. Вспоминая вчерашний вечер, мои щеки покрылись лёгким румянцем, я слегка повернулся к нему, чтобы посмотреть. На его губах играла лукавая улыбка, а глаз скрывала повязка, казалось, что он так скрывает свои чувства. Не особо задумываясь, что я делаю, я потянулся к нему и, обняв за шею, стянул с его лица повязку, открыто гладя в его глаза. Он обнял меня за талию, внезапно повалив на кровать и запечатывая мои губы в нежном поцелуе.
– Не боишься? – оторвавшись, спросил он.
– Тебя что ли? – усмехнулся я.
Он покачал головой, наклонив её, чтобы скрыть улыбку. Потом наклонился, покрывая поцелуями те места моего плеча, где болело больше всего.
Нежный демон – самое невероятное из всех невероятных вещей в нашем Аду. Я млел под его поцелуями, то легкими, то нежными, иногда он просто скользил губами по плечу. Я наслаждался, забыв про всё, закрыв глаза и отдавшись этим ощущениям.
– Ты странный для демона, – сказал внезапно между поцелуями он. Я жутко разозлился, ведь это была моя самая больная тема. Из-за моей расцветки так говорили почти всё и часто с целью осмеяния. Я оттолкнул его от себя и прорычал:
– Натрахался? А теперь уходи!
– Ты чего? – он выглядел растерянным, но ярость застилала мне глаза. – Прости, я не хотел…
– Пошел вон! – я закричал так сильно, наверное, услышали даже соседи. Я вложил в свой голос угрозу, ярость, беспрекословность и повторил: – Пошёл вон.
Он все продолжал смотреть на меня, а потом, выдохнув, встал с кровати и, переодевшись, бросил напоследок:
– Отдохни. И прости, – и прежде чем я успел что-либо ответить, он скрылся за дверью. Я бросил ему в дверь подушку, и мои плечи сразу заныли от боли. Я со стоном лёг на кровать обратно и закрыл глаза, чувствуя внутри горечь, возможно, и от потери этого… Я резко открыл глаза и стал злиться уже на себя. Благо, мне не хватило глупости бить и так увеченное тело. Я снова лёг на кровать и сжал до боли зубы. Надо отдохнуть, подумал я и закрыл глаза, расслабляясь.
Проснувшись, я потянулся, осознавая, что сон был замечательным, хоть я и не помнил, про что он. Когда я скользнул рукой по месту рядом с собой, моё хорошее настроение мгновенно улетучилось. Почему-то я с горечью понял, что проснулся в одиночестве, я ведь всегда просыпался в одиночестве, только вчера…
Я резко сел. Вчера. Закрыв рот рукой и помотав головой, я прогонял мысль о том, что я мог влюбиться. Демоны не любят, сказал я себе и, встав, пошёл умываться – сегодня новый день, я должен работать. Кажется, моё тихое безумие в это время разрасталось в фантазиях.
Я быстро собрался, оделся как обычно и пошёл на работу. В общем, я работал в «Начислении Наказания», то есть в НН. Честно говоря, работа так себе, но она мне нравится, конечно, здешние черти, в принципе, меня уважают, но особо не восхищаются, как тёмными демонами. Они считают, что все темные демоны произошли от чертей, ну а раз я блондин, значит, Люцифер создал меня для забавы. Бред, конечно, но они в это верят.
Работа меня, как и было положено, отвлекла от мрачных мыслей, просидев три часа за ней, я больше не выдержал и захотел развлечься. Бредя по центральной улице, я думал сначала пойти в бар, но после решил, что лучше развлекаться в постели. Кстати, утром я приметил на своем теле множество засосов, и, почему-то, покраснел. Суккубы сидели подвыпившие и развратные – полуприкрытые бёдра, и грудь, выставленная на показ. Но снова передумав, я решил, что лучше найти инкуба, дабы забыть прикосновения Анакреона и насладится новыми ощущениями с инкубом.
В тот момент я увидел инкуба с замечательной смуглой кожей, темными, прямыми и длинными волосами до пояса, рельефное тело и брюки, скрывающие соблазнительную часть инкуба. Он стоял ко мне лицом и, заметив мой взгляд, похотливо улыбнулся, а в моей голове промелькнула картинка первой встречи с моим демоном. Я зажмурился и, быстро справившись с собой, протянул ему руку в приглашающем жесте. Он, обольстительно виляя задницей, подошёл ко мне, обнимая за шею, и шепча на ушко что-то невразумительное, больше задевая губами ушную раковину и распаляя меня, чем пытаясь что-то сказать. Не люблю, когда так делают, и вот Анакреон не делал. Чёрт! Снова! Я резко поднял голову и страстно поцеловал его, прижимаясь телом к нему и мечтая уединиться с ним, чтобы забыть об этом чувстве. Об этом сладком безумии. Он, видимо, всё понял, и когда я оторвался от его губ, инкуб схватил меня за руку и завёл в первый попавшийся переулок, так же, как я заводил многих суккубов сюда.
Резко прижав меня к стене, он начал вести себя агрессивно и… как-то не так. Не так, и всё. Я его слабо оттолкнул, но он прильнул сильнее, так что в следующий толчок потребовалось добавить больше силы, но, кажется, он не понял.
– Перестань, – отталкивая, говорил я.
– Значит, ты любишь такие игры? Хорошо, я не против.
Я чуть не взорвался от нахлынувшей ярости. Ответьте мне, как можно быть таким идиотом?! Я с силой оттолкнул его так, что он прилип к противоположной стене.
– Я сказал – нет, – рычал я, – ты разве не расслышал?
– Я думал, ты хочешь поиграть, – настороженно говорил он и уже более лениво добавил: – Не надо впадать в ярость, если хочешь, я буду снизу.
Я не хочу, я это понимал уже настолько отчётливо, что дальше некуда. Возможно, это просто страсть. Безграничное желание обладать? Или безумие? Я, развернувшись, ушёл из переулка, оставив там недоумённого инкуба.
Что со мной творится? Я не мог представить, что такое может случиться. За все годы моей жизни это чувство возникло впервые, ещё и с одноглазым демоном. Я неосознанно брел к себе домой, шаркая ногами по земле, я на мгновение впал в состояние апатии, стало всё равно, что случится, а после последовал приступ безумия – посетить и найти Анакреона несмотря ни на что. Это была такая бредовая идея, что мне казалось, будто я становлюсь шизофреником.

Два дня я отрицал существование возмутительного чувства у меня в груди. И вот сейчас, сидя на белоснежной кровати и вполне здраво рассуждая, решил, что у меня маниакально-депрессивный психоз. А знаете, почему? Потому что если у вас возникают бредовые идеи и галлюцинации – это именно оно.
Я тяжело выдохнул и откинулся назад, чувствуя спиной мягкое одеяло, которое всегда ассоциировалось у меня с защитой.
Итак, я согласен, что у меня есть какое-то чувство, назовём его «желанием безграничного владения». Если это владение, то, как известно, самый лёгкий способ у нас в аду приковать его к себе – это постель. Надо заставить его спать лишь со мной, и, сам того не осознавая, он окажется в моих руках, в принципе, как и я в его оказался в первый же миг нашего знакомства, вот только он об этом не знает. Когда я шёл в спальни и осознанно замедлил шаг, дабы он не прошёл мимо – именно этого я тогда желал. Или все те прикосновения, которые я считал нежными. Или глупый румянец от засосов. И это ЖБВ?!
Завтра день Люцифера, праздник для нашего мира, наиболее грандиозный, чем наша обычная жизнь. Там собираются все демоны, пару раз на таком празднике я видел одноглазых. А найти Анакреона будет, конечно, довольно-таки сложно, но мы же демоны, кто сказал, что у нас не всё через пятую точку? Я довольно улыбнулся. Это то, о чём я мечтал последние четыре дня. Наконец всё разрешится.

За пять минут до начала праздника я стоял возле зеркала, отчаянно краснея и думая, что же такого сказать Анакреону, чтобы он пошёл со мной. Демоны, конечно же, обольстители, но… Чёрт, он же тоже демон! Это будет куда сложнее. Но я ведь светлый демон, так? Значит, у меня больше шансов, чем у других. Во-первых, я уникален своей внешностью. Во-вторых, мы уже спали, и, кажется, ему понравилось. Я, конечно, его потом выгнал, но… так, хватит! Я просто сделаю это. Кидаться в омут с головой – тоже наша заслуга перед человечеством.
Наше великое око пробило полночь, и я услышал звуки взрывов, фейерверков и музыки. Я вышел из своей квартиры и побрёл на главную площадь – там большинство демонов и всех остальных обитателей подземелья. Музыка громыхала вовсю, так что камни на земле подрагивали от таких звуковых волн.
Выйдя на главную улицу, я видел фейерверки, выпускаемые из пушек, они выглядели, как животные. Вот сейчас над моей головой рычал жёлтый с огненно-красной шерстью лев. Это было завораживающе, учитывая, что этот праздник проводится раз в сто лет. По краям над оврагами были повешены клетки с людьми, у некоторых из них была обгорелая кожа, у других её уже вовсе не было, но какие-то крики и хрипы они все же издавали. С одной стороны я видел, как стая ворон склёвывает человека, он тянет руку к нам, а кто-то, улыбаясь, проходит мимо, некоторые, издеваясь, над душой стоят и осмеивают его. С другой стороны пламя охватывало человека и пожирало его, как настоящий организм, его кожа постепенно сморщивалась и делилась на мелкие отрезки, открывая вид человеческого красного мяса. На платформе далеко впереди танцевали стриптиз суккубы, где-то на таких же платформах трахались демоны, где-то они оставались пусты.
Вдалеке я увидел ту фигуру, которую искал, немного возвышавшуюся над остальными. Я быстро побежал вперёд, задевая плечами других, и слыша мат, сопровождавший меня до последнего. Я остановился в десяти шагах от него, видя, как он обнимает суккуба. Красивую, огненно-рыжую, с прекрасными выпуклыми формами и невысокого роста.
Грудь сдавило от нахлынувших чувств. И как я мог подумать, что он пойдёт со мной? Одноглазый демон с огромной силой, с замечательной внешностью, которого я сам послал тогда. В этом мире мне ничего не принадлежит и никогда не будет принадлежать. Мне всегда говорили, что я отродье, что я то, чего не должно существовать. Ошибка Люцифера? Я не демон?
Я почувствовал, как по щеке что-то стекает, поднеся руку к лицу, я провёл по мокрому месту и посмотрел на руку. Кровь? Конечно, кровь. Демоны не умеют плакать, даже если у них и человеческое тело, это невозможно, и теперь через мои глаза из-за боли и отчаянья вытекают мои силы? Я закрыл лицо руками, чувствуя, как по ладоням стекает кровь, дальше на запястья, пачкая мой плащ.
– Кориолан? – знакомый голос прямо передо мной, но я не убирал руки от лица. Просто не мог убрать. – Ты до сих пор злишься? Кориолан, посмотри на меня, – он взял мои руки за запястья и отнял от моего лица. Через бледно-красную дымку я увидел, как его ярко-оранжевый глаз расширился от удивленья. Наверное, моё лицо было полно отчаянья. Он подался вперёд и прижал меня к себе, а я крепко обнял его в ответ.
– Но демоны не плачут, – сказал он как-то растерянно. Демон, который живёт с незапамятных времён, видит то, чего никогда не видел, смешно.
– Демоны не плачут, - эхом повторил я.
– Мальчики, не хотите тройничок? – услышал я сладкий высокий голос суккуба у себя за спиной.
– В другой раз, детка, – слова Анакреона.

Он быстро вывел меня из этой толпы, от кричащих людей и развратных демонов. Закрывая одной рукой глаза, а другой хватаясь как за спасательный круг за моего демона, я шёл за ним следом. Он быстро привёл меня в мой дом и, когда дверь за нами захлопнулась, я без сил рухнул на пол. Но он, моментально подхватив меня, взял на руки и отвёл в ванну.
– Тебе нужно умыться, – крепко держал меня за талию, а я, наклонившись над умывальником, мыл своё лицо. Сразу же, как я закончил, он снова поднял на руки мою тушку (не понимаю, как он меня так легко поднимает) и уложил на кровать, поцеловав в лоб и, прислонившись к нему своим, прошептал:
– Поспи, я буду рядом, – я схватил его за руку и с мольбой в голосе сказал:
– Останься тут, полежи со мной.
Он скинул с меня ботинки, снял мой плащ и брюки. После быстро раздевшись сам, лег рядом, накрыв нас простынёй. Я прижался к теплому, сильному телу, ощущая спокойствие, и мгновенно уснул.
Последующее пробуждение было настолько приятным, что я подумал, такого не испытывали даже ангелы. При этом от слова «ангелы» меня чуть не стошнило. Анакреон обнимал меня, сильные, нежные руки, легко поглаживали мою спину, вызывая стаю мурашек, сразу вспомнилась сцена из нашей секс-жизни. Я снова покраснел.
– Проснулся? – тихий низкий голос обволакивал, и я улыбнулся.
– Да.
– Ты плакал, – начал было он, минутная пауза и: – почему?
– Это всё ЖБВ, – тихо прошептал я ему в бок и только сейчас заметил, что я одной в рубашке, еле прикрывавшей мои ягодицы, а он в тех старых джинсах, что надел тогда.
– ЖБВ? – вопросительно повторил он.
– Да, Желание Безграничного Владения, – сказал я, и посмотрел на него. Сейчас он был без повязки и очень сильно удивлён.
– Это разве не любовь?
Я, по-детски надув губы, сказал:
– Я хотел быть нормальным демоном, а нормальные не любят.
– Ну, так нормальные и не плачут, – сказал он и на меня снова нахлынула ярость. Я резко сел и со злостью посмотрел на него.
– Да! Я ненормален! И что?! Будешь попрекать, я вообще… – мой монолог был прерван глубоким поцелуем и легкими прикосновениями к моей спине.
– Мне нравится это в тебе, – сказал он, оторвавшись от губ, и я растаял. – Я демон, который наполовину человечен, я ведь слишком много времени провожу снаружи, поэтому я нежен, ты первый, кому я захотел подарить нежность.
А вот дальше был секс. Это был великий животный секс, без капли нежности и лёгкости. Только страсть, похоть и безграничное желание владеть. Укусы и страстные поцелуи, он оставлял засосы на моём теле, а я царапины на его спине. В первый заход он прижимал мои руки к изголовью кровати, и бешено вколачивался в меня, в то время как я, обхватив его талию ногами, стонал не прекращая. Во втором раунде он поставил меня на четвереньки и оттрахал так, что мой зад онемел он такой скорости. Это было жестоко и по-животному. Зверский секс. Приятное безумие. Ну, мы же демоны. А вы как думали?

@музыка: Marilyn Manson - Long Hard Road Out Of Hell

@настроение:

@темы: мистика, ориджинал, яой, демон

---

С полной откровенностью.

Название: С полной откровенностью Прочитать на сайте автора
Автор: Lilu-san
Бета: Daemon Div
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Олег/Тимур
Жанр: слэш, повседневность, романтика
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: Я знаю что ты наблюдаешь за мной. Признайся уже!

По-настоящему осенняя пора дала о себе знать лишь в начале ноября. Уже целый день не прекращавшийся дождь безудержно бил барабанной дробью по крышам и окнам домов. Каникулы начались только вчера, а электричество в этом районе отключилось благодаря природным условиям. Поэтому усталый блондин не нашёл лучшего развлечения, чем, сидя в позе лотоса на широком подоконнике, разглядывать стекающие по окну капли дождя. Телефон, лежавший рядом, неожиданно зазвенел мелодией «Thousand Foot Krutch – Phenomenon». Парень, продолжавший смотреть на стекающие капли, потянулся за ним, моментально определяя, где тот лежал и, нажав на зелёную кнопку, поднёс к уху телефон.
– Да, – короткое слово, известившее звонящего о том, что его слушают.
– Олег, это я. Ты сейчас где? – прозвучал бодрый голос собеседника.
– Кто – я?
– Тимур… Тима. Так ты где?
– Какой Тима?
– Блин, Олег, ты чего? Это Тима, твой одноклассник, сидит в третьем ряду на втором варианте. Вспомнил?
– Честно? Нет. Но ты голову не забивай. Я дома. Чего тебе?
– Учитель сказал, что мы поедем завтра с тобой на олимпиаду, и попросил тебе позвонить.
– Олимпиаду? По математике что ли? И куда мы поедем, а главное – как?
– Да, по математике. Я не знаю, куда и как. Но нам нужно хоть как-то подготовиться.
– И что ты предлагаешь?
– Я… ну,… в общем…
– Ты хочешь прийти ко мне, чтобы мы позанимались вместе? – Блондин приложил руку к окну, оставляя там свой отпечаток, и услышал в трубке невнятное бормотание: что-то про глупую идею и извинения, – что ты там бормочешь? Ты знаешь, где я живу?
– Да, – робкий ответ.
– Тогда я тебя жду, не задерживайся, – нажав отбой, он положил трубку рядом и устало вздохнул. Подув на стекло, которое мгновенно запотело, он вывел пальцем там несколько букв и тут же стёр их рукой. Спустившись на холодный пол босыми ногами, блондин шикнул и быстро, на цыпочках, дошёл до тапочек, надев их, он прошествовал в зал, чтобы к приходу гостя было всё готово.
На кофейном столике в зале журналы с газетами были убраны, а на их место размещены учебники по математике, пособия с задачами и всевозможные листки с формулами. Спустя несколько минут он услышал телефонный звонок, говорящий о новом входящем сообщении, которое гласило, что гость пришёл и поджидает у двери. Олег прошагал по коридору, остановившись около зеркала, немного подправив волосы и чуть ниже спустив брюки, он повернулся к двери, где раздался стук, и, быстро подойдя к ней, открыл, впуская друга.
Озябший Тима зашёл в коридор и быстро запер за собой дверь. Олег смотрел на мокрые волосы, облепившие лицо брюнета, по которым струйками стекала вода, огибая лицо, спускаясь к открытой шее, что выглядело очень соблазнительно, по мнению блондина. Раздевавшийся Тима краем глаза следил за Олегом, заметив его взгляд на себе, он покраснел и постарался отвернуться или опустить глаза. Майка, открывающая на обозрение широкие плечи, накаченные руки и облегающая его стройное тело, приспущенные джинсы, показывающие полоску незагорелой кожи на животе… Брюнет мысленно чертыхнулся и попытался взять себя в руки.
Олег проводил гостя в зал, на ходу накинув на его голову полотенце и потерев им слегка, а отпуская, провёл рукой по шее. Тима сел напротив блондина и через пять минут работы над учебником исподлобья начал смотреть на Олега.
«Светлые волосы, хаотичными прядями лежащие на голове, светло-розовые губы, которые обводит по контору он кончиком языка, когда думает, и тонкая молочно-белая кожа на шее, которую хочется облизать…» – подставленную руку для поддержки головы он сжимает в кулак и с силой отворачивается. Но через пять минут:
«… от постоянного кусания губы у него покраснели. Наверное, от долгого поцелуя у него тоже так краснеют губы… и приоткрытый рот…» — Тимур резко сложил руки на столе и со вздохом опустил на них голову.
Олег, сидевший напротив всё это время, понимал, что его разглядывают и пытался делать так, чтобы он засматривался ещё больше. Брюнет забавлял его уже год, но то, как он всё время наблюдает за ним и не принимает ничего, только злило и раздражало блондина. «Давно уже пора признаться», – подумал он и обратился к Тиме: – Что не учится? – усмешка на губах блондина.
– Прости, отвлекаю, да? – виноватый голос и отведённый в сторону взгляд.
– Да нет. Я привык.
– К чему?
– Что ты меня разглядываешь.
Молчание затянулось больше чем на минуту. Нога брюнета под столом начала подрагивать, а ладони мгновенно вспотели. Лихорадочный блеск в глазах, а бешено стучащее сердце обещающее сломать грудную клетку.
– Я… – прошептал он.
– Когда ты мне уже признаешься?
Шокированный Тима смотрел в глаза скучающего блондина. Молчание. И вдруг из прихожей доносится шорох, и женский голос зовёт Олега. Тот просит прощения и, встав, идёт к подошедшей девушке, говоря с ней о чём-то. Но Тима продолжает ошарашено смотреть на место, где сидел блондин.
«Как?! Как он узнал? Или не узнал ещё… тогда что значит его «когда ты мне признаешься?» Я… мне нужно домой. Он, наверное, хочет, чтобы я перестал на него смотреть. И чтобы перестал к нему подходить. А чтобы это сделать, ему нужны доводы, и если я гей… этого повода будет вполне достаточно».
Тимур быстро встал, взял свой рюкзак и выскочил в коридор.
– Ты куда? – спросил блондин, глядя на быстро собирающегося парня.
– Мне нужно… Мне отец позвонил и сказал, что дома какие-то проблемы. Мне пора! Пока! – уже выбегая из дома, прокричал Тима.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт! Надо же было так вляпаться! Какого чёрта я вообще влюбился в своего одноклассника? Как?!» – добежав до переулка, он остановился и, тяжело дыша, облокотился о стену.
– Ну как такое может быть! – прокричал он в небо, оседая на асфальт. Хмурое серое небо, из которого уже почти перестал идти дождь, молчало, обещая на завтра такую же погоду. Брюнет тяжело дышал, сидя на корточках и опершись о стену. Пять минут пустоты в голове – и, поднявшись, он пошёл на негнущихся ногах к своей квартире.
Дом встретил его гнетущей тишиной и отключённым электричеством. С хлюпающими кедами брюнет вошёл в дом, снял все мокрые вещи и полчаса постоял под тёплым душем, размышляя:
«Итак, наверняка Олег сделает вид, что ничего не было, и я постараюсь… но чёрт, это так сложно: сохранять перед ним маску безразличия или простой дружбы. Так хочется его коснуться!»
Тима облокотился о кафельную стену, подставляясь под тёплые струйки воды.
Следующее пробуждение, а после беготня по дому в поисках одежды и повторение формул, прошло вполне успешно. Быстрый завтрак, звонок от учителя, говорящий, что он заедет за ним на машине, и долгие тридцать минут в машине, пока Тима и Олег сидели на задних сиденьях. Блондин всё это время смотрел в окно автомобиля, наблюдая за пасмурным небом без дождя. Тима, чуть повернув к Олегу голову, рассматривал объект своего вожделения. Такой же как и всегда: немного помятый, но в целом чистый и опрятный, и, как всегда, пахнет от него малиной. Едва уловимый запах – и то если сидишь слишком близко.
Олимпиада, где Олег, всё сделав, откровенно спал, невинно приоткрыв рот (хоть брюнет и сидел через целый ряд и несколько парт от блондина, но всё же не мог не отметить его вид) прошла тяжело для Тимура. Во-первых, он забыл формулу, нужную для вычисления геометрической прогрессии, и пытался всё вспомнить, но в голову ему лезли слова Олега и его вчерашний вид. Это и была вторая проблема.
А после олимпиады было что-то невообразимое: Олег пригласил Тимура в кафе. С такой лёгкостью, не имея в виду ничего другого – просто как друга. От этой мысли было больно, но её заглушала радость, безудержная, невообразимая радость, как у ребёнка. Рядом любимый человек, они вдвоем в кафе, что ещё нужно для счастья? Этого ведь хватит? Хватит, да? Кажется, всю дорогу, пока они шли, Тима глупо улыбался, и ничего не мог поделать со своей улыбкой.
А сейчас, сидя в кафе, Олег элегантно помешивал ложечкой кофе: без стука и не проливая. Тимур заворожено следил за рукой и заметил, как Олег в предвкушении облизнул губы. Губы брюнета заныли от желания прикоснутся к чужим. Казалось, что блондин испытывает Тиму на прочность. Эта расслабленная поза и воротник рубашки, наконец расстегнутый и открывающий шею с выступающими ключицами.
«Вот оно счастье», — подумал брюнет.
– Мы вчера не договорили, – начал Олег, и сердце Тимура ушло в пятки.
– О чём? – спросил брюнет, надеясь, что блондин всё-таки передумает.
– Когда ты мне уже признаешься? – повторил он свой вопрос.
Брюнет сглотнул и замер, опустив взгляд в пол.
«Ты что, не хочешь со мной общаться? Я тебе неприятен? Не нравится, когда я смотрю на тебя?» — хотелось кричать ему, а из горла не вышло ни звука. Голова гудела от мыслей и страхов, он крепко зажмурился, стараясь собраться.
– Ну? – нетерпеливо поинтересовался блондин.
– Зачем тебе это? – глухо спросил брюнет, почти шепча и не смотря на него.
– Тебе неинтересно, что я на это отвечу? – слегка изогнув бровь, спросил Олег.
– Нет.
– Правда? – Олег был удивлён. «Хочешь мучиться? Да, пожалуйста». – Ну, тогда как знаешь, – пожав плечами, блондин начал пить кофе.
Брюнет поднял удивленный взгляд на Олега и тоже отпил кофе из чашки. Весь вид блондина сейчас говорил, что он расслаблен. Подпирая рукой подбородок, он смотрел в окно, размышляя. А Тима не мог оторвать взгляд от своего собственного ангела, который так беспечно обходился с его сердцем.
«Что он хотел мне сказать? И действительно, какой был бы ответ? Почему-то после его слов, я не уверен, что он был бы отрицательным. Твою мать! Он поселил во мне сомнения лишь одним вопросом! Что делать?»
Нахмурившись и уперев проницательный взгляд в лицо блондина, брюнет, кажется, пытался прочесть мысли Олега. Видимо, не судьба.
– Пойдём? – допив кофе, слегка улыбнулся Олег.
– Ага, – на ходу тоже допив кофе и кинув деньги на стол, сказал брюнет, догоняя блондина. Молча идя рядом со своим возлюбленным, Тима уже извёлся и поэтому, сославшись на плохое самочувствие, быстро ушёл, хотя им было и по пути – он хотел проделать путь в одиночестве.

Два дня спустя солнце ярко светило над горизонтом, не давая тепла, поэтому подморозило на улице основательно. Брюнет слонялся по дому, напоминая приведение, и занимался самоанализом, каждый раз убеждаясь, что он глупец, и надо было спросить у Олега, что тот ответил бы на его признание. И вот, сидя на полу перед окном, впускавшим в комнату солнечный свет заходящего солнца, он наконец для себя решил, что завтра позвонит Олегу, попросит встречи и признается ему, а если тот откажет…
Дальше он старался не думать. А если начинал, то липкий страх окутывал его так, что лёгкие сдавливало, не было возможности вздохнуть, и Тима скорее пытался представить улыбающееся лицо его ангела.

Тимур очнулся в красной комнате на огромной кровати, застеленной шёлком, мягко касавшимся кожи. Не понимая, где он находится, брюнет резко сел на кровати, задев рядом что-то теплое. Он медленно повернул голову в сторону, где к его руке прижимался человек, опаляя плечо жарким и размеренным дыханием. Рядом спал Олег, слегка приоткрыв рот, так же, как и на олимпиаде, и положив руки себе под голову. Тима тепло улыбнулся и провёл рукой по светлым, взлохмаченным волосам блондина, испытывая при этом лёгкое покалывание в области сердца, оттого что это не реальность, и грустную радость, что хотя бы во сне они вместе.
Брюнет наклонился и провёл губами по «фарфоровой» коже на щеке Олега, прихватывая губами её возле скулы и слегка потягивая. Олег замычал, слегка нахмурившись, и Тима зарылся носом в его волосы, вдыхая малиновый запах, проведя языком по ушной раковине блондина, он прихватил губами мочку уха. Олег шумно выдохнул Тимуру в плечо, касаясь губами ключицы и обнимая за талию, ближе прижимаясь к источнику тепла, наслаждения и любви. Заскользив рукой по гибкому телу своего любовника, брюнет поцелуями спускался к шее, вжимаясь пахом в его бедро, гладя при этом ягодицу, чуть сжимая и тут же расслабляя хватку, наслаждаясь тихим, едва уловимым, стоном. Повалив Олега на спину, он навис над ним, пожирая взглядом, и оседлав бедра, слегка потёрся ягодицами о его пах, вызывая у обоих протяжный стон. Брюнет провёл пальцами, едва касаясь кожи, по телу любимого, смотря на запрокинутую голову и приоткрытые губы, поёрзав на его бедрах, он поймал губами стон блондина, при этом обхватив пальцами его соски…
Тиму вытащили из сна громким разговором и хлопающей дверью. Брюнет тихо застонал от возбуждения:
«Не дали досмотреть сон!» – зло подумал он. Встав с кровати, он быстро пробрался в ванную и, вспоминая светлый образ возлюбленного из сна, начал заниматься онанизмом. Ночью сна не было ни в одном глазу, поэтому, поднявшись с кровати, Тима подошёл к окну, из которого бил свет, расстилаясь лунной дорожкой по махровому ковру. Большая, полная луна освещала всё вокруг. Тима сел боком на подоконник и безысходно выдохнул. Он никогда не был романтиком и не знал, как признаться другу. Но брюнет чувствовал, что как-нибудь, но это сделает именно завтра. Просидев на окне около получаса и продрогнув до костей, Тима быстро забрался под одеяло и, согревшись, уснул.

Утро встретило Олега навязчивым телефонным звонком, который звенел в десять часов утра в каникулы. Сонно шаря рукой по тумбочке, он уронил телефон на пол так, что тот закатился под кровать. Блондин, скатившись с кровати на пол, полез под неё и, нажав на кнопку ответа, поднёс телефон к уху, лежа только в трусах под кроватью.
– Алло, – хриплым голосом, ответил Олег.
– Доброе утро! Это я, Тима. Как дела? – с явным перебором энтузиазма проговорил брюнет в трубку.
– Какой Тима?
– С которым ты два дня назад ездил на олимпиаду и…
– Что надо? – засыпая, перебил Олег.
– Эм… я… – потеряв всю уверенность, начал Тима, тут же забывая все, что хотел сказать.
– Слушай, давай ты перезвонишь через три часа, а лучше – через четыре. Я ещё сплю, – сказал Олег и, поднимаясь, ударился о кровать. – Чёрт! Тварь! Что б ты сдохла, скрипучая кровать! Даже девчонка подо мной стонет эротичнее тебя!
Тима даже дёрнулся сначала от глухого стука, а потом от трёхэтажного мата, насылаемого на кровать.
Выбравшись из-под кровати, блондин сел на неё, всё ещё прижимая трубку к уху и потирая ушибленный затылок, морщась, произнёс:
– Что ты хотел?
– Хочешь сходить в кафе? Или в парк? Или просто пройтись?
Блондин на секунду замер, но от быстрого понимания, что имеет в виду брюнет, на губах Олега расцвела улыбка, и даже боль в затылке перестала волновать.
– Давай. В парк, – просто ответил Олег и услышал облегчённый выдох на том конце трубки.
– Я буду ждать тебя. Через два часа пойдёт?
Блондин глянул на часы, и в голове составил примерный план того, что надо сделать перед тем как пойти на встречу, и ответил:
– Давай через три, – уже мысленно представляя, как радуется брюнет, ответил Олег и нажал отбой, положив телефон на прикроватную тумбочку. Встав с кровати, блондин сладко потянулся, снова морщась, испытывая тупую боль в области затылка. Он зло посмотрел на кровать, но всё же с брезгливым лицом застелил её.
Блондин умылся и, рассеяно надев футболку, вышел на кухню позавтракать. Ничего особого и путного он в холодильнике не нашёл, поэтому обошёлся кашей и кофе. Каша была съедена лишь на треть, а может, только на четверть, а вот кружка кофе опустела быстро. Так как парень был чистюлей, он всё убрал за собой и, решив, что всё-таки в такой день нужно быть респектабельней, Олег пошёл в ванную комнату, где вымылся, высушился и надушился, а теперь решал вопрос с одеждой. Он долго выбирал, но всё-таки остановил свой выбор на обычных джинсах и белом свитере, которого всё равно под курткой видно не будет.

Тима пришёл за пятнадцать минут до назначенного времени и сейчас топтался на месте, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
«Он обещал прийти! Всё пройдёт хорошо! Просто успокойтесь уже, Тимур Тимофеевич!» – мысленно злился на себя брюнет. Он уже перебрал двадцать приветствий и сотню признаний, никак не найдя подходящее. Лёгкая осенняя куртка, кажется, не согревала хозяина, но Тима так перенервничал, что холод ему уже не был страшен.
Шедший блондин уже заметил паникующего парня и не смог сдержать улыбки. Он нарочито медленно подошёл к своему однокласснику и грозно сказал:
– Ну и что ты тут топчешься? – брюнет аж подпрыгнул на месте, а Олег хихикнул.
– П-привет, – смотря на предмет воздыхания, истративший почти все его нервные клетки и безобразно обращавшийся с его сердцем, сказал Тимур. Теплая улыбка на устах любимого согревала получше любого солнца.
– Погуляем? – нежно улыбнулся блондин, уже проходя мимо брюнета.
– Да, – догнав и сияя счастьем, ответил Тима. Немного подождав, он продолжил: – Вообще-то, я хотел поговорить. – Олег остановился, а Тима по инерции сделал ещё несколько шагов вперёд, но, остановившись, встал прямо перед блондином. С упрямством и серьёзностью глядя на него.
– Говори, — смотря в глаза другу, ответил Олег.
– Я… – начал брюнет и внезапно остановился: «Чёрт! Давай же, Тимур Тимофеевич, сейчас или никогда». – Хочу признаться тебе, — глубоко вздохнув, он прошептал: – Я люблю тебя…
– Что меня? Я не расслышал. Что ты опять мямлишь? – нахмурился блондин, хотя знал, что он сказал, но беспомощность Тимы была просто как бальзам на душу. И брюнет, подойдя вплотную и крепко обняв (введя тем самым блондина в ступор), прошептал на ушко своему возлюбленному:
– Я хочу признаться тебе. Я люблю тебя.
Блондин стоял, не двигаясь, и вдруг улыбнулся, зная, что сейчас у брюнета разорвётся сердце от ожидания, но он испытывал удовольствие от такой власти. И спустя минуту он обнял уже дрожащего парня и ответил.
– Я знаю.
– И, — не веря, что это его голос, спросил Тима, – что ты ответишь? – затаил дыхание он, прижимаясь плотнее к блондину.
– Во-первых, отпусти меня, – прохрипел блондин, – ты меня сейчас задушишь или пополам сломаешь, — брюнет нехотя отстранился, прямо посмотрев в глаза Олега. Столько отчаянья и обречённости блондин видел в его глазах, что невольно хотелось отшатнуться. – А во-вторых, ты мне нравишься. Просто нравишься. И если твои слова о любви включают в себя вопрос «Будешь со мной встречаться?», то мой ответ: да.
Тима всё ещё стоял от Олега на уровне вытянутой руки, и под куртку забрался холодный ветер, отчего он начал дрожать, хотя, возможно, это от слов блондина и от его действий. «Это не то, что я ожидал услышать, – думал про себя брюнет. – Ты мне нравишься? Что ещё за «ты мне нравишься»?! Какого чёрта? Ничего не понимаю!»
Казалось, что Тима сейчас разревётся, столько эмоций на лице: злость, неуверенность, печаль, любовь и надежда. О да. Надежда затмевала все остальные эмоции.
Олег, тепло улыбнувшись, шагнул к нему и, обняв за шею, приблизил свое лицо к лицу Тимы и тихо прошептал ему в губы:
– Я ответил: да. Тебе мало? – и нежно коснулся своими губами губ теперь уже своего парня. Немного отойдя от ступора, брюнет обхватил руками любимого и яростно начал отвечать на поцелуй. Долгий, мучительно долгий, что оторвавшись друг от друга, они стояли, тяжело дыша.
– Я обожаю тебя, — прошептал Тима, прислонившись своим лбом ко лбу Олега, — ты не представляешь, как. Ты рассудительный, в меру весёлый и в меру строгий, добрый, интересный, красивый, нежный, аккуратный, честолюбивый, немного небрежный. Всё, что в тебе есть – я обожаю всё это. Никогда не жалел, что влюбился в тебя, и твоё: «ты мне нравишься» – оно много значат для меня. Возможно, мои слова просто пустой звук по сравнению с твоими, но я хочу повторять тебе их каждый день, говорить всем о своей любви, кричать на весь свет, хотя они предназначены только тебе. Я обожаю тебя, – тяжело дыша, шептал Тима, взяв в ладони лицо Олега.
– Ты мне нравишься. Просто нравишься, – ответил блондин, улыбнувшись, и потянулся за поцелуем. Это было всего лишь соприкосновение губ, нежное и мимолётное. Он взял в свои руки лицо Тимы и потёрся о его щёку носом, – я замёрз, пошли в кафе.
Блондин взял за руку парня и потянул по направлению к выходу из парка. В груди брюнета сердце отбивало ритм счастья, улыбка не сходила с лица до окончания их встречи.

Проводив Олега до дома, он стоял напротив блондина и не мог решить, что же ему дальше делать. Скользя взглядом по возлюбленному, он видел слегка задумчивое лицо, напряжённые плечи, руки, скрещенные на груди...
– Прости, – с теплотой произнёс блондин, – но сегодня суббота, и родители дома. Пригласить не могу.
– Ничего! – резко подняв голову, сказал брюнет. – Всё хорошо, – более спокойно закончил он. Переминаясь с ноги на ногу, он хотел было подойти ближе, но непреклонный голос Олега остановил его.
– И поцеловать тоже не могу, прости. Ну, до следующего раза, – махнув рукой, он быстро скрылся за дверью. А Тима, стоя перед дверью, немного ошарашенный таким поворотом событий, выйдя из оцепенения, сделал неуверенный шаг назад, всё ещё смотря на дверь, и, резко развернувшись, пошёл в сторону своего дома. Остаток дня он провел в странном настроении. Сменявшиеся череда радости и грусти, счастья и отчаянья, неуверенности и решительности не давала ему покоя. Мысль о том, чтобы пойти в гости к Олегу уже не казалось такой безумной, как вначале, но неожиданно зазвонил домашний телефон.
– Алло, – с невероятной усталостью и равнодушием в голосе заговорил Тима.
– Как дошёл? Без происшествий? – лениво отозвался Олег на том конце трубки, отчего брюнет подпрыгнул, и радости его не было предела.
– Я? Всё отлично! – бодро отозвался он. – Я рад, что ты позвонил, – более тихо закончил влюблённый.
– Да. Звонил учитель, сказал, что я занял третье место, ну, а ты пятое, что ли.
«Всё?! И это всё, что ты можешь мне сказать? Это нечестно!» – про себя думал брюнет, и сипло отозвался:
– Спасибо, – Тима удивился своему голосу.
– Знаешь, я тут понял, что давить на тебя бесполезно. Ты сделаешь шаг лишь тогда, когда созреешь, первым я его делать не собираюсь. Поэтому, жду твоего созревания. Ладно, тут фильм интересный начался, пока.
Брюнет удивлённо слушал короткие гудки в телефоне и, помедлив, положил трубку обратно, осмысливая слова возлюбленного.
«Когда созрею? Что он имел в виду? – Тима задумчиво сложил руки на груди и нахмурился, через минут десять он тяжело вздохнул, осознав, что ни капли не понял смысла слов Олега. Брюнет сел за рабочий стол и, взъерошив волосы на голове, включил компьютер – единственное, что может его сейчас отвлечь, это online игра.

В третий раз проиграв, Тима со стоном положил голову на стол.
«И это отношения? Мы встречаемся? Да он, кажется, всерьёз меня не воспринимает! Что за fuck?!», – несколько раз ударившись головой о стол, он снова простонал.
– Дорогой, ты в порядке? – заботливый голос матери застал врасплох, и Тима, резко развернувшись на стуле, не удержался и свалился с него. Вскрик матери, и брюнет быстро поднялся на ноги, уверяя, что всё в порядке и заверяя, что просто расстроился из-за пятого места по олимпиаде. В вежливой форме выпроводив мать за дверь, он тяжело вздохнул, понимая, что завтра новый день, а, как говориться в русской пословице, «Утро, вечера мудренее!» Не удержавшись от соблазна что-нибудь сломать, он несколько раз ударил в стену, оставляя на костяшках пальцев ссадины. Он подошёл к окну и, открыв, впустил свежий морозный воздух, так как ночью стало гораздо холоднее. Вдохнув полной грудью, он прикрыл глаза, вспоминая холодные пальцы Олега, касающиеся его лица, глаза, наполненные нежностью, и улыбку, приносящую тепло намного больше, чем какая-то батарея. Он закрыл окно и быстро забрался на кровать, подумав, что надо бы принять душ, но забылся сном.

Новый день блондина начался так же, как и прошлый – пробуждением от телефонного звонка. Он уже точно знал, кто звонит и, кажется, догадывался, зачем. Он взял с пола мобильный и, нажав зелёную кнопку, ответил:
– Почему ты всегда звонишь утром, когда я ещё сплю?
– Прости, – ничуть не раскаявшийся голос брюнета мгновенно разбудил блондина, но тот не подал виду. – Я звоню поговорить.
– Говори, – как можно небрежнее бросил в ответ Олег, и вопреки голосу, полностью собрался и сел на кровати, сосредоточившись на разговоре.
– Придёшь ко мне в гости? Тут поговорим, – серьёзный голос брюнета сбивал с толку. Но Олег не был бы Олегом, если бы, не ответил так:
– Ты хоть знаешь, сколько времени? Я ещё сплю. И почему бы тебе самому не прийти, если так хочешь поговорить?
– Если я приду к тебе, не смогу сказать, родные стены придают силы, так что, если можешь, приди, – а вот теперь жалостливые нотки в голосе напоминали Тиму. Олег не мог не улыбнуться, ведь брюнет был настолько мил, что просто невозможно не улыбнутся.
– Конечно, – с теплотой, несвойственной ему, ответил блондин, – через час буду.
– Отлично! – облегчённо выдохнул Тима. – Я жду.
Пока Олег одевался, он понял одну-единственную вещь: что брюнет заставил его наконец обратить внимание на что-то весомое в этом мире. Не на то, что определённо будет принадлежать тебе, а именно на то, что трудно найти и так легко потерять. С того момента, как Олег начал замечать, что за ним без устали следит парень, он начал чаще обращать внимание на свои действия и взвешивать их, чаще улыбаться, завёл больше друзей. Помимо всего этого он понимал, что так он сделал только из-за того, что это был именно Тима, ведь когда тот зашёл впервые в их класс, он сразу посмотрел на Олега, а Олег на него. С первой минуты его заинтересовал этот парень.
У этих отношений нет будущего, он знает это как никто другой, но вчера, когда они стояли в парке и целовались, он забыл – забыл всё. Так что Олег решил, что эти отношения не продляться дольше их школьной жизни, он убедит в этом и Тиму.
«Всё будет хорошо», — говорил он себе каждый раз, когда сомневался, а ведь раньше он и не сомневался.
Олег стоял перед зеркалом, надевая шапку и улыбаясь самому себе. Он вышел на улицу, кутаясь в куртку от ветра, шаркая ногами и смотря на асфальт. Блондин медленно шёл к Тиме, ожидая именно серьёзного разговора, про себя усмехнувшись тому, что он вчера сказал. А ведь Олег не ждал, что тот всё поймёт, и даже не был готов к этому, но, похоже, его брюнету было абсолютно всё равно. Стоя перед домом из красного кирпича с темно-коричневой дверью, блондин глубоко вздохнул и не смог убрать с лица улыбку. Он подошёл к двери и позвонил в звонок, ожидая ответа.

Дверь открылась почти моментально, ведь Тимур ждал прихода блондина. Распахнув дверь, он пригласил Олега войти, помог ему раздеться и проводил на кухню. Дрожащие руки, кажется, выдавали его страх, но блондин как всегда был учтив, поэтому не подал виду, что заметил это. Усадив за стол гостя, Тимур налил две чашки чая, поинтересовавшись у блондина, с чем он будет – с сахаром или молоком. Мельтеша на кухне, он всё-таки сделал чай и, усевшись напротив своего парня, молча смотрел в чашку. Олег подпёр рукой подбородок и скептически смотрел на брюнета.
«Ведь ничего не скажет, пока я не потороплю его. Ну что за народ?»
– Ну и? – произнёс он.
– Дело в том, – начал Тима и, глубоко вдохнув, продолжил, – что я хочу расставить все точки над ё. Во-первых, мы ведь встречаемся? – он поднял взгляд на блондина, тихо пившего чай, и не продолжал, пока не получил утвердительный кивок. — Отлично. Во-вторых, что входит в это «встречаемся»? Общение друг с другом, прогулки, поцелуи… а, – тут он замолчал, не зная, как сказать это.
– Да, секс тоже туда входит, – закончил Олег, наблюдая, как моментально лицо брюнета становится красным, но продолжил: – В школе, конечно, мы не будем вести себя открыто, лишние разговоры нам не нужны. А так, прогулки и посиделки дома – всё включено. Как в пятизвездочном отеле, – улыбнулся блондин. – И перестань так напрягаться. И ещё… Ты же понимаешь, что эти отношения долго не продлятся, — Тима резко поднял голову и посмотрел на своего возлюбленного.
– Не продлятся долго? – переспросил брюнет.
– Да, не дольше наших школьных дней. Если сейчас ноябрь, то у нас до мая ещё уйма времени. Мы одиннадцатый класс, после окончания школы я уеду в другой город поступать в институт, что будешь делать ты, я не знаю. Ты мне нравишься, и то, что я сейчас сказал, не значит, что ты мне безразличен. Но ты ведь и сам должен понимать, что эти отношения не будут долгими. Правда?
– Да, я это понимаю, – с болью в голосе ответил Тима.
Олег вздохнул и, встав из-за стола, подошёл к брюнету, крепко сжимающему чашку чая. Провел по его волосам рукой и нежно поцеловал в щёку, прижимая к себе. Он выпрямился и почувствовал стальные объятия брюнета на своей талии и его уткнувшееся в собственную грудь лицо. Он тепло улыбнулся и обнял в ответ, зная, что сейчас ему это нужно.
– Я люблю тебя. Я обожаю тебя. Ты же знаешь, – говорил Тима, щекоча горячим дыханием кожу блондина.
– Я знаю, именно поэтому я с тобой. Думаю, никто больше не полюбит меня так же сильно, как ты, – отвечал он с улыбкой.
Подняв голову, Тима посмотрел на нежную улыбку и, собравшись силами, произнёс:
– Пойдём ко мне в комнату.
– Конечно, – лёгкая улыбка продолжала блуждать на губах блондина.
Тима отпустил своего возлюбленного, встал из-за стола и, взяв за руку блондина, потащил его к себе в комнату. По пути Олег поинтересовался:
– А твои родители когда придут?
– Должны завтра, а если не завтра, значит, вечером, часов в десять или одиннадцать. Пришли, – он открыл дверь и пропустил блондина вперёд и заходя следом за ним. Переступив порог, Олег почувствовал всё те же стальные объятия брюнета вокруг своей талии и его уткнувшееся лицо в шею блондина.
– Ты вкусно пахнешь… малиной, – прошептал Тима, щекоча дыханием Олега. Он развернулся в его руках, обняв за шею и поцеловав нежно в губы.
– Кто снизу? – улыбнулся блондин.
– Что? – не понял брюнет, а как только до него дошло, он моментально зале. — Э-э-э… ну…
– Не против, если ты? – запуская руки под рубашку брюнета и проводя руками по его спине, спросил блондин.
– Нет, – выдохнул он, сильнее прижимаясь к возлюбленному. На ощупь дойдя до кровати, Олег повалил его на неё, сразу начав покрывать его шею лёгкими поцелуями. Пуговицы на рубашке Тимы расстегивались по мере того как Олег спускался ниже от его шеи. На его груди он оставил два засоса, так, чтобы их могла скрыть рубашка. Напрягшиеся соски он массировал пальцами, при этом покусывая кожу на животе брюнета. Он оторвался от брюнета лишь на миг, чтобы снять свитер с себя и обнять горячее тело, почувствовать кожу своей. Страстный поцелуй отвлек внимание Тимы, пока блондин стягивал с него джинсы и лишь когда руки коснулись эрекции, он явственно почувствовал, как ему необходимо избавится от всей одежды. Сильные руки блуждали по всему телу, даря наслаждение, полностью обнажённый брюнет лежал на кровати, на спине раздвинув ноги. Сильно запрокинув голову и тяжело дыша, брюнет не мог заметить, как лихорадочно блестели глаза Олега, пока он смотрел на него. Нежно проводя по бедрам любовника руками, он губами обхватил мошонку, посасывая и оттягивая кожу на ней. Блондин оторвался от Тимы и, сняв с себя штаны, вытащил из заднего кармана презерватив и маленький тюбик любриканта. Осторожно вводя смазанные пальцы в любовника, он подготавливал его, а чтобы избавить от неприятных ощущений, ласкал рукой спереди, попутно целуя живот любовника. Устав ждать, Олег вынул пальцы и, приблизившись лицом к лицу Тимы, нежно поцеловал.
– Раздвинь ноги шире, а лучше обхвати меня ими, – брюнет слабо кивнул и свинцовыми ногами обнял блондина. Олег крепче прижал к себе возлюбленного и, сглотнув, резко вошёл, почувствовав тесноту тела брюнета.
Невольный вскрик, и дикая боль пронзила поясницу, он ухватился за Олега, сжимая руками его руки так, что наверняка останутся не только синяки. Блондин, немного отодвинувшись от брюнета, обхватил рукой его член и в такт движениям руки начал двигаться сам, каждый раз меня угол входа, пока не дождался блаженно вскрика от брюнета. Два часа секса вымотали обоих, в особенности Тиму, поэтому, как только они закончили, он сразу же уснул. А Олег, поставив будильник, который должен разбудить их через три часа, накрыл обоих простыней и, прижав к себе Тиму, тоже уснул.

После они умылись, и Тима, позвонив родителям и убедившись, что они приедут только завтра, попросил Олега остаться, на что тот не мог ответить отказом. Теперь, сидя на диване, голова Тимы покоилась на коленях блондина, а сам Олег просматривал каналы телевизора.
– Это больно, – в который раз простонал брюнет.
– В следующий раз я буду снизу, не бойся, – ухмыльнулся блондин, и выключил надоевший ящик.
Тима, повернувшись, уткнулся лицо в живот Олега и крепко обнял его за талию.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
– Я тоже, – проводя рукой по черной макушке, ответил блондин.

@музыка: Rie Fu - Decay

@настроение:

@темы: повседневность, ориджинал, яой, романтика

---

Devotee of God

Название: Devotee of God Прочитать на сайте автора
Глава: 4 из 4
Автор: Lilu-san
Бета: Daemon Div
Рейтинг: NC-17
Жанр: agnst, romance, slesh
Пейринг: Дариус/Чарли
Статус: закончен
Семмари: Встретив вампира, ты влюбишься? А может, отдашь свою жизнь?

4.(Жизненно необходимо)


Огромный зал, каменный пол, такие же стены и массивные окна, плотно занавешенные красными шторами. Посередине него находились три длинных стола из красного дерева, на каждом из которых были поставлены подсвечники, освещавшие комнату, создавая игру красок на лицах присутствующих. Человек зрелого возраста поднялся во главе серединного стола, призывая всех к тишине.

- Приветствую всех собравшихся здесь. Во-первых, хочу поздравить с пробуждением нескольких вампиров: это Луи, Жерар, Анит и Дариус. Во-вторых, призываю всех собравшихся здесь учесть, если вы не нашли связующего, вас устранят Чистильщики. И ещё... - дальше Дариус не слушал, потоками сознания возвращаясь во вчерашнюю сцену в машине. Вампир довольно улыбнулся - всё-таки его малыш был самым лучшим. Новая одежда ему шла неимоверно.
"Помнится, он тогда спросил у него про гольфы.

- Зачем мне гольфы, я же не девочка, - вопросительно взглянув на вампира, проговорил Чарли.

- Тебе что, не нравится? Это, между прочим, было модно в прошлом веке. Хотя нет, кажется, это был позапрошлый век. Ты в них выглядишь удивительно аппетитно и эротично, плюс твои шорты чуть выше колен, - довольно улыбался Дариус.

- Ну, если тебе нравится. Просто в этом уже не ходят, - замялся мальчик, алея.

- Ты так будешь ходить только дома, доставляя удовольствие мне своим видом, хорошо? Ведь я доставляю тебе удовольствие своим видом?

- Да, - улыбнулся мальчик, отвечая на оба вопроса".
Вернуться сознанием в зал его заставило шестое чувство и явный негатив в его сторону.

- …и у нас появилась проблема в виде сына одного из старейшин, он слишком распоясался. Так как мы не можем отправить ни одного из молодых вампиров, за ним отправится Дариус, - мужчина сразу очнулся и сжал кулаки, вставая.

- Но, сэр, у меня только появился связующий, я не могу и не хочу быть от него далеко.

- На этом настояли старшины, - злобно прыснув, Дариус сел обратно на стул, злясь на всех старшин. После Люций познакомил его со многими из бизнеса и политики. Ведь у Дариуса была уникальная способность: отлично вести переговоры.
Матеря всех и вся, вампир возвращался домой вместе с Люцием и Дорианом. С размаху открыв дверь, так что та чуть не вылетела с петель, они прошествовали в столовую, где ужинал Чарли, но, услышав грохот, быстро пошёл искать его причину и наткнулся на Дариуса.

Чарли посмотрел на Дориана и Люция, кивнув в знак приветствия, а после обратил внимание на озлобленного Дариуса.

- Что-то случилось?

- Располагайтесь, - сказал Дариус, повернувшись к гостям, - третья дверь налево по коридору на втором этаже, - указывая на лестницу, проговорил он.
Люций кивнул и потащил за собой Дориана, рассматривавшего мальчика в новой одежде.

- Что-то случилось? – повторил свой вопрос Чарли.

- Да, - вампир прошёл в столовую и сел за стол, облокотившись на спинку стула, - мне нужно уехать, но сейчас я хочу крови, а не обсуждать это.

- Куда? – нахмурившись, спросил он.

- Кое за кем. Иди сюда, Чарли, - поманил вампир рукой.

- Далеко? – подходя, спрашивал мальчик.

- Хватит уже спрашивать. Просто подойди. Я хочу, - он резко схватил подошедшего паренька, сжимая в руке его запястье и притягивая к себе, наклонил его голову.

Чарли, кажется, уже привык к ощущению клыков на своём предплечье, но липкое чувство страха не хотело покидать его. А сегодняшнее настроение Дариуса никак не способствовало улучшению этого занятия. Чувствовать, как клыки приносят мимолётную боль, а после с жадностью высасывают кровь, не было приятно. У мальчика начала кружится голова, и он легко сжал плечо вампира. В этот момент Дариус вынул клыки из предплечья и, взяв Чарли на руки, понёс наверх. Сейчас у мальчика в голове было пусто и пока его несли, он потерял сознание.

Чарли проснулся ближе к вечеру следующего дня, когда за окном начали сгущаться сумерки. Сев на кровати, он размял затёкшие плечи и шею. Встав на холодный пол босыми ногами, он покачнулся и чуть не упал, успев схватиться за край тумбочки. Он сел на кровать и потёр рукой лоб, вспоминая вчерашний вечер. «Не нужно было у него спрашивать всё это, из-за этого он разозлился и, кажется, спустился вниз раньше меня», - вздохнув Чарли, поднялся и принялся переодеваться в новую одежду. Его лицо вспыхнуло, когда он понял, что потерял сознание-то он в одежде дневной, значит, Дариус переодел его.
Коридор, полностью сделанный из дерева, освещал свет заходившего солнца. Чарли, выйдя из комнаты, на минуту остановился полюбоваться этим и, вздохнув, со счастливой улыбкой на губах спустился вниз.
Пройдя по всем комнатам первого этажа, мальчик нахмурился. В зале нет, в столовой нет, на кухне нет, в коридоре и подсобке тоже нет. Так как по дому Чарли ходил в махровых носках, его передвижения не были слышны. Тихо пройдя к комнате гостей, он услышал разговор:

- … и вообще, как он мог взять в связующего такого, - неопределённо хмыкнув, сказал Дориан, - это ведь убожество. Ну, соглашусь, что после покупки новой одежды он выглядит лучше, но всё же. Этот отброс общества, - продолжал рыжий, - возможно, у него вкус приятный. И еще, слава богу, он не заключил с ним клятву. Ты бы видел его лицо, когда Дариус не взял его за руку, будто щенка пнули, - рассмеялся Дориан. - Этот мальчишка всерьёз думает, что Наш Дариус влюбился в него. Наш. У которого нет сердца! – посмеялся Дориан, а вслед раздался смех Люция. - Да ему же просто выгодно держать этого мальчика при себе: кровь дает, ни на что не претендует. Хотя, знаешь, Люций, думаю, он правильно выбрал его, ведь если Дариус найдёт себе хорошую пару, то мальчик не будет возражать, просто сам уйдёт. Да и кстати, этот вампир, за которым уехал Дариус, кто он?

- Это сын нашего старейшины, противный парень, но если взять к себе, может пробить дорогу своему бизнесу, - говорил Люций.

- Ну, мне кажется, Дариуса направили туда неспроста, а ведь паренёк симпатичный, да?

- Не знаю, ты мне больше нравишься. А по поводу их воссоединения, думаю, ты прав.
Гости и дальше говорили что-то, но Чарли не слушал, направившись в свою комнату, и благодарил бога, что полы в их, точнее, в доме Дариуса не скрипят. Дойдя до комнаты и прошмыгнув в неё, он плотно закрыл дверь и облокотился о стену, съехав по ней на пол.
«А ведь они правы, - кричал внутренний голос, - ты ему нужен только как еда, вчера ты сам убедился в этом. А то, что у вас был секс, ничего не значит, ведь когда он ест, просыпается жажда не только голода, но и человеческого тепла. Успокаивает тебя только потому, что ты всегда ревёшь».

И для себя мальчик решил, что будет с Дариусом, со своим любимым человеком, до того момента, когда нужда в Чарли отпадёт. И ведь Дориан был прав, он сам уйдёт, как хороший мальчик, и сцен устраивать не будет. И он только может надеяться, что уходить ему надо будет нескоро.
Решив всё для себя, Чарли встал и прошествовал в ванну и составил график: принять душ, поесть и лечь спать.

***

- Какого чёрта меня послали за тобой, если ты меня ждёшь, да ещё и в аэропорту! – Дариус кипел от гнева, смотря на парня, до боли напоминавшего Чарли.

- Они вообще подняли сыр-бор из-за ничего, я же только чуть-чуть крови выпил, не убил её, она даже в обморок не упала!

- Чёрт! Самолёт обратно летит только через два дня, - вампир устало потёр лоб ладонью и, окинув мальчика взглядом, сказал: - пойдём, нужно найти мотель, я ужасно устал после полёта.
По улице они шли не спеша, впереди Дариус, а чуть дальше, почти за спиной, мальчик. Палящее солнце не щадило и без того бледного вампира. Он вздохнул и почувствовал холодную ладонь, касающеюся его. Он обернулся, но паренёк шел, не поднимая головы. Дариус вздохнул и чуть сжал ладонь, давая понять, что не вырвет руки.
Через добрых полчаса они дошли до первого попавшегося мотеля и, зайдя в номер, Дариус развалился на кровати от усталости и сильного солнцепёка.

- Тебя как зовут? – продолжая лежать, спросил Дариус.

- Рональд, - ответил парень, - а Вас?

- Дариус, - еле заметно улыбнулся он и, повернув голову, начал рассматривать парня, сидевшего в кресле. Темные короткие волосы, как у Чарли, чуть белее кожа, чем у Чарли, чуть выше ростом, чем Чарли. Рональд внезапно улыбнулся. Улыбка такая же, как и у Чарли.

- Тебе наверно там неудобно, Рональд, - отодвигаясь на кровати, проговорил Дариус, - ложись сюда.
Парень посмотрел в сторону кровати и на щеках появился еле заметный румянец. «Совсем, как у Чарли» - улыбнулся Дариус. Рональд встал и, подойдя к кровати, нерешительно замер возле неё. Мужчина похлопал рукой по кровати, рассматривая парня и улыбаясь, вспоминая своего связующего.
Рональд осторожно лёг рядом лицом к мужчине, но опустив глаза. Дариус поднял руку и осторожно провёл по волосам парня. «У Чарли волосы чуть жестче», - проскользнуло в голове.

- Я на кого-то похож, да? – шепотом спросил Рональд. Дариус остановил руку и в нерешительности замер. Вот то, что сейчас он делал,
делало больно этому парню.

- Да. Прости, - мужчина убрал руку и, сев на кровати, собирался встать, когда его внезапно остановила рука.

- Полежите со мной, пожалуйста, - Дариус не ответил, и остался сидеть, подросток ослабил хватку, а потом вовсе отпустил руку. Вампир, сидя на кровати, тихо вздохнул, и снова лёг обратно.

- Спи, - прижимая к себе Рональда, сказал он и закрыл глаза, чувствуя, как его обнимают неуверенные руки.
На следующий день, когда на улице был полдень, и солнце светило ярче, чем вчера, Дариус открыл глаза и тут же закрыл от светящего в них солнца. Собираясь встать и закрыть шторы, он почувствовал прижимающиеся к нему тело, сначала подумал, что это Чарли, а потом, вспоминая вчерашний день, вампир тихо взвыл.

Мужчина, легко отцепил от себя паренька и плотно занавесил оба окна. Взяв из сумки большое полотенце и сменную одежду, Дариус направился в ванную комнату. Вампир вышел через час, умытый, расчёсанный и одетый. Пройдя через комнату к своей сумке, он вынул бутылку крови, которую ему дали на собрании для Рональда. Мужчина подошёл к кровати и слегка потряс за плечо подростка, тот нехотя открыл глаза и сладко зевнув, потянулся.

- Есть хочешь? – открывая бутылку, спросил Дариус.
Рональд, мгновенно проснувшись, сел на кровати и глаза его окрасились в ярко-красный цвет, клыки вытянулись. Дариус протянул бутылку и подросток, схватив её, начал жадно пить, так что с уголка рта потекла струйка крови. Мужчина, не удержавшись, наклонился и языком слизал стекающую кровь. Выпив половину бутылки, парень протянул её Дариусу и пошёл в ванную. Мужчина, жадно глядящий на темную жидкость, сделал два глотка и убрал бутылку в сумку.

Оставшиеся дни вампиры сидели дома из-за ужасного солнцепёка и мучились от безделья, много спали и разговаривали. Дариус предчувствовал этот разговор, но отчаянно не хотел его заводить, но парень был упорнее и спросил прямо.

- А кого я напоминаю? - Мужчина тихо вздохнул.

- Моего связующего, - односложно ответил вампир.

- И чем я на него похож?

- Почти всем. Темные волосы, но у него чуть жёстче, рост, но ты чуть выше, глаза, но у него чуть темнее, улыбка, но у него чуть застенчивее, румянец, но у него чуть ярче.

- Ну да, - посмеялся парень, - почти. А возраст?

- А тебе сколько?

- Шестнадцать.

- А ему пятнадцать.

- Хочу на него посмотреть. Мы ведь, когда приедем, сначала к тебе зайдём? – неуверенно спросил подросток.

- Да, - кивнул Дариус, - но не дразни, не оскорбляй, не унижай, не насмехайся, не придирайся, не критикуй и т.д.

- О, я понял, - улыбнулся парень.

- Ты тоже скоро получишь связующего.

- Это хорошо, - улыбнулся Рональд мечтательно.

Остальные разговоры, к счастью Дариуса, не касались его или его связующего, и уже вскоре закончились дни пребывания в этой жаркой стране. Мирно долетев до своего города, поговорив о многих вещах и поспав, они взяли такси и доехали до замка-дома Дариуса.

- Это твой дом? – удивлённо спросил Рональд.

- Да.

- Ого, - сказал парень, и Дариус улыбнулся.

Стоя перед дверью, Дариус позвонил в звонок и начал поправляться; повернувшись к Рональду, он спросил:

- Как я выгляжу?

- Хорошо, только, - он обвил руками шею, поправляя сбоку воротник пальто. И незаметно для обоих открылась дверь, а на пороге
стоял Чарли. Рональд отодвинулся от Дариуса и улыбнулся ему, и вампир, улыбнувшись парню в ответ, повернулся, заметив грустный взгляд Чарли. Но не успел сказать ни слова - на него налетел Дориан.

- Дариус! Наконец-то ты приехал. Мы уже заждались, заходи, - улыбаясь, лепетал юноша, подталкивая к двери.

- Вообще- то это мой дом.

- Ну, тогда чего тормозишь, пошли уже.

Дориан затащил вампира домой, рассказывая то, чем они с Люцием занимались, за ними шёл Рональд, а Чарли, тихо закрыв дверь, облокотился о неё, несколько раз тяжело вздохнув, пытаясь унять боль в гуди, прошёл в столовую доедать свой завтрак. «Наверняка Дариус захочет есть, надо не упасть в обморок при этом».

Дариус как никогда хотел быть рядом с Чарли, эта безысходность и тоска в его глазах убивала. И вместо того чтобы сидеть рядом с ним и всё разрешить, он болтал с неумолкающим рыжим чудом, стесняющимся подростком и невозмутимым мужчиной. И, решив всё для себя, он поднялся и как можно доброжелательнее произнёс:

- Господа, а не пора бы вам домой?

Люций встал и, взяв за руки парней, потащил к выходу, кивнув в знак прощания Дариусу. Он вытащил из его дома одну вырывающуюся рыжую бестию и грустного парня.

Спустившись вниз, Дариус застал мальчика за мытьем посуды. Чарли, одетый в голубой свитер, темные синие джинсы, стоял на носочках на полу. Домыв посуду, он убрал её, намереваясь пойти к себе в комнату, и, повернувшись к выходу, он увидел Дариуса, облокотившегося о дверь. Мальчик попытался унять дрожь и выглядеть нормальным. Мужчина, подойдя к нему, провел носом по щеке и тихо прошептал:

- Я так скучал. Я люблю тебя, этот парень для меня ничего не значит, он поправил мне воротник тогда на улице, я улыбнулся ему, только потому что он напоминал тебя, - шептал Дариус, прижимая к себе Чарли. - Ты растопил моё ледяное сердце, которое отчаялось полюбить когда-либо ещё. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Чарли порывисто обнял Дариуса в ответ и не верил своему счастью. Хотелось сказать эти же слова в ответ, но они застряли где-то в горле, вырываясь наружу тихим всхлипом. Дариус поднял мальчика на руки и в мгновение ока они оказались на втором этаже в своей комнате. Уложив его в кровать, Дариус навис над ним, заглядывая в глаза и ища признаки прежней боли, но он успокоился, увидев безграничную любовь и счастье.

- Я тоже. Я тоже люблю тебя, - улыбаясь, со слезами на глазах проговорил мальчик.

- Тогда разденься для меня, медленно, будто показываешь стриптиз, и поласкай себя так, как бы ты хотел, чтобы я тебя ласкал, - глаза мальчика распахнулись, и он увидел голод, огромный голод в красных глазах с расширенным зрачком.

- Я… я не могу.

- Ты же меня любишь, и я тебя люблю. В следующий раз я сделаю все, что ты скажешь… ну же, малыш.

Чарли встал с кровати, оказавшись перед Дариусом. Мальчик облизал сухие губы и дрожащими руками начал стягивать с себя свитер, миллиметр, за миллиметром открывая вампиру отличный обзор великолепного мальчишечьего тела. Откинув его в сторону, парень стянул с себя носки, пытаясь унять стучащее сердце. Дальше шли джинсы, снимая которые он не осознанно качал бёдрами, провоцируя вампира. Стянув их с себя вместе с трусами, он стоял полностью обнажённый перед голодным взором вампира, отчего тело Чарли предательски реагировало.

- Ну же, ласкай себя, а лучше растяни, давай же, Чарли, повернись ко мне спиной, встань на колени и растяни себя, - охрипшим от
возбуждения голосом сказал Дариус.
Чарли пару раз открыл и закрыл рот, но, повернувшись, медленно встал на колени. По щекам мальчика покатились слёзы стыда. И всхлипнув, он тихо сказал:

- Я не могу, пожалуйста, - почувствовав лёгкое колебание воздуха, он услышал шепот:

- Мне помочь? - мальчик только кивнул.

Дариус, сев позади него, провел пальцами по внутренней стороне бедра, отчего мальчик громко выдохнул, задрожав сильнее. Лицо вампира приобрело хищное выражение, клыки вытянулись, а глаза заблестели. Проведя языком по молочной упругой ягодице Чарли, он вонзил в неё клыки, вызвав стон, жадно глотая сладкую кровь связующего, при этом пальцем дразня анус мальчика. Вампир вытащил клыки и облизнулся, зализывая рану. Три его пальца уже растягивали мальчика для своего вторжения. Закончив подготовку, вампир прорычал:

- Ляг на спину.

Чарли перевернулся, смотря в хищные, любимые глаза и, краснея сильнее, раздвинул призывно ноги. Дариус стянул с себя брюки и медленно начал входить, удивляясь своему контролю в такой момент. Но после толчки стали сильнее и грубее, но голос мальчика уверял, что ему это нравится.

Чарли, громко простонав и сильно выгнувшись, кончил, теряя сознание. А Дариуса хватило после этого лишь на пару движений, чтобы довести дело до конца.

Вытерев мальчика и уложив спать, Дариус направился в душ, чтобы после вместе с любимым провалится в сладкие объятия Морфея.

***

3 года спустя.
Трое мужчин стоят на обрыве. У двоих руки сцеплены в замок и приподняты на уровне глаз, а второй положил руку поверх их, шепча странную молитву, лёгкая вспышка и… ни Дариус, ни Чарли не смогут жить друг без друга.



Lilu-san aka Sophie F. ©

@темы: вампир, ориджинал, яой

---

Никнейм Lilu-san зарегистрирован

Забей ник-нейм!

---

Devotee of God

Название: Devotee of God Прочитать на сайте автора
Глава: 3 из 4
Автор: Lilu-san
Бета: Kuro-chi
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Дариус/Чарли
Семмари: Встретив вампира, ты влюбишься? А может, отдашь свою жизнь?

3(Сомнения)

Чарли проснулся от солнца, светящего прямо ему в глаза. Он прикрыл их тыльной стороной ладони и отвернулся, уткнувшись во что-то. Медленно разлепляя глаза и убирая руку, он увидел локоть, а после и лежащего рядом с ним вампира. Улыбнувшись пробуждению не в одиночестве, мальчик сладко зевнул, но тут же насупился, вспомнив все детали вчерашнего вечера. Отчего жутко покраснев, полностью зарылся в одеяло.

Дариус, сидевший на кровати и читавший документы своего дела за последние пятьдесят лет, почувствовал шевеление сбоку и явный толчок в руку, а посмотрев в сторону мальчика, наткнулся на его взгляд и быстро краснеющее лицо, а после уже лишь на темные волосы, торчащие из-под одеяла. Отложив документы, мужчина наклонился ближе.

– Чарли, ты там не задохнёшься?

– Нет, – был тихий ответ.

– Малыш, я хочу на тебя взглянуть, – ласково проговорил Дариус и погладил по одеялу, где, по его предположению, должна была быть голова мальчика.

– Мне пятнадцать, я не малыш, – нехотя вылезая, с ярко-красной окраской, смущаясь, ответил Чарли.

– Сколько? – удивлённо спросил вампир.

– На прошлой неделе исполнилось пятнадцать, – ответил мальчик, приложив руки к щекам, чтобы как-то скрыть румянец.

Впервые после становления вампиром, Дариус ошибся в возрасте. И впервые ему стало стыдно. Он переспал с мальчиком, зная лишь его имя и то, что у него нет родителей. Ну, ещё мужчина впервые переспал с кем-то младше восемнадцати лет.

Вампир наклонился к раскрасневшемуся любовнику и нежно поцеловал его в губы, прошептав:

– С днём рождения.

– Он был на прошлой неделе, – шёпотом ответил мальчик.

– Но с сегодняшнего дня твоя жизнь изменится, теперь ты будешь всегда со мной, – ухмыльнулся вампир, крепко обняв и притянув его к себе. Мальчик лишь сильнее прижался к вампиру, глубоко вдохнув запах счастья.

Наконец, встав с кровати, они оделись, и в голове Дариуса промелькнула мысль, что им НЕОБХОДИМО сходить в ближайший бутик. Бесформенная одежда на его малыше вызывала неприятное чувство, будто паренёк и не его вовсе. Спустившись вниз, Дариус сел за стол, развернув утреннюю газету и вчитываясь в новости дня, деля разделу «Политики» большее количество времени. А Чарли, хоть и стал связующим, не перестал быть человеком, поэтому, сделав себе завтрак, сел за стол, помолившись перед принятием пищи.

– Приятного аппетита, – улыбнувшись, сказал вампир.

– Спасибо, – покраснев, ответил мальчик, начав завтракать.

– Мы поедем сейчас в детский дом, я заберу документы и оформлю на себя опекунство.

– Спасибо, – прошептал Чарли.

Окинув взглядом мальчика, Дариус улыбнулся про себя. Он хотел сделать этого ребёнка настолько счастливым, насколько возможно. В голове промелькнула мысль, а это не из-за печати ли на руке? Он бросил мимолётной взгляд на руку и решил, что нет, это не из-за неё, а из-за странного чувства в сердце… любви? Мужчина улыбнулся и услышал, шипение включенной воды. Чарли после себя всегда моет посуду. Взглянув на мальчика, Дариус мысленно облизнулся, то ли из-за жажды, то ли от возбуждения. Этого ребёнка хотелось во всех смыслах этого глагола, его просто хотелось.

– Готов? – спросил мужчина, убирая газету.

– Да, – коротко кивнув, ответил мальчик. Подойдя к Дариусу, он, по-видимому, ожидал какой-нибудь фразы. А вот мысли вампира носили лишь сексуальный характер.
Дариус схватил его за талию, резко притянул к себе и нежно поцеловал.

– Утренний поцелуй, – ответил он на взгляд мальчика.

Оказывается, у Дариуса была машина и, кажется, очень дорогая, хотя, мальчишка совсем не разбирался в автомобилях. Не забыв взять с собой соответствующие документы, они сели в неё, и Дариус легко выехал на шоссе по направлению к детдому. Вопрос с усыновлением долго не могли разрешить, поэтому Дариус прибегнул к своим связям и попросил Люция посодействовать. Приехавший вампир был не один, он привёз своего связующего, как после догадался Дариус. Чарли и связующий Люция, Дориан, остались за дверью кабинета, где проходило собрание, дожидаться своих вампиров.

На вид Дориану было около двадцати. Рыжие волосы, карие глаза, среднего роста – необычная внешность. С Люцием они смотрелись весьма эффектно, учитывая их внешности. «А мы с Дариусом выглядим иначе, как… принц и нищий…» – подумал он с досадой.

– Вы поклялись? – спросил внезапно Дориан, вырывая мальчика из размышлений.

– Поклялись? – переспросил Чарли, сразу вникая в разговор.

– Ты не знаешь про клятву? – удивлённо спросил молодой человек.

– Нет, – помотал он головой, понимая, что теперь ему есть из-за чего переживать.

Продолжить Дориан не успел, так как вышли Люций и Дариус с бумагами и поклонами директора и заместителя, благодаривших их за вклад денег в развитие детдома. Директор, что-то говорил Чарли по поводу усыновления, но тот не слушал. Уставившись в пол и искоса поглядывая на своего вампира, разговаривавшего с другом.

«Что за клятва? Почему он о ней не говорил? Согласен, что от меня мало толку и всё, что я могу, это давать свою кровь, чтобы его не осудили высшие вампиры. И что я просто попался под руку, когда его заставили принять связующего, но если подумать, это значит, что я для Дариуса просто питание. К тому же он никогда не говорил, что любит меня или хотя бы дорожит мной», – Чарли глубоко вздохнул, чтобы унять шалящие нервы. Он не был эмоциональным или энергичным человеком. Поэтому оставалось лишь молчать.

Посмотрев на Директора, закончившего свою речь, он кивнул и пошёл за уходившим Дариусом. Догнав его, Чарли ухватился за большую холодную руку, сжимая её своими горячими и маленькими. Дариус, шедший рядом с Люцием и говоривший с ним о чём-то, выдернул ладонь из обжигающих рук Чарли. Мальчик чуть замедлил шаг, идя за ними и глядя на спину мужчины, который забрал его сердце и сейчас так безжалостно заставляет его разрываться от боли.

Выйдя из здания, старые друзья остановились около своих машин.

– Ты должен прийти завтра на собрание, оно будет в одиннадцать вечера, – сказал Люций.

– Слушать болтовню старшин? – с отвращением на лице спросил Дариус.

– Да. И не только, там будет много вампиров, которые нужны нам в бизнесе, да и в нашей жизни тоже, – выразительно посмотрев на Чарли, продолжал убеждать Люций.

Дариус бросил мимолётный взгляд в сторону своего связующего и, повернувшись к Люцию, сказал:

– Я приду с опозданием, – в ответ Люций только кивнул и похлопал друга по плечу.

Дариус направился к машине с угрюмым выражением лица, остановившись около дверцы автомобиля, в котором уже сидел Чарли, он несколько раз вдохнул и выдохнул, успокаивая себя. Сев, вампир завел машину и плавно двинулся с места, намереваясь припарковаться возле одного из лучших магазинов одежды. Чарли старался не смотреть в глаза мужчины, его съедало чувство предательства и обречённости. Ведь жест, с которым Дариус выдернул ладонь из рук Чарли, был похож на брезгливость и равнодушие.

Во время примерки одежды Чарли натягивал улыбку, стараясь, чтобы Дариус не заметил наигранности, хотя в душе мальчик надеялся, что вампир заметит и забеспокоится. Но этого не произошло, прикупив ему новой одежды, любовники вышли из магазина и погрузили пакеты в багажник.

Чарли, бесшумно вздохнув, сел в машину, пристегнувшись ремнём безопасности. Дариус, находившийся в автомобиле, намеревался спросить ребенка, в чём дело, но решил подождать до дома. Стоя в пробке на шоссе по пути домой, Дариус заметил, как обессилено опущены плечи мальчика и как он старательно смотрит в окно. Вампирская натура не была готова к такому игнорированию от своего связующего, поэтому, не выдержав, Дариус всё-таки спросил:

– Тебя что-то тревожит?

– С чего ты взял? – с замиранием сердца, спросил Чарли.

– Ты улыбался не как обычно и в детдоме вёл себя странно, и вообще, я нутром чувствую твоё беспокойство. Хотел подождать до дома, но, кажется, ты расстроился ещё больше. Тебе одежда что ли не нравится?

– Нет, – покачал головой мальчик, – дело не в одежде.

– А что тогда? – хмурясь, спросил мужчина.

– Скажи, я тебе дорог? – после недолгой тишины, спросил Чарли, задерживая дыхание и смотря в глаза вампиру, надеясь увидеть в них отражения эмоций.

– Конечно, да. Ты ведь мой связующий, – честно ответил вампир.

– Ясно, – тихо проговорил мальчик, пытаясь сдержать слёзы. «Всё-таки я просто связующий».

Дариус посмотрел на мальчика, который стал мрачнее тучи, глаза мальчишки были на мокром месте. Мужчина лишь тихо выдохнул и выехал на улицу к дому, так как пробка уже рассосалась. До дома оставалось около десяти минут, а в машине была душная, гнетущая тишина. Доехав до места и осторожно въехав в гараж, Дариус закрыл все защёлки машины, нажав на нужную кнопку.

Вампир схватил Чарли за лицо большим и указательным пальцем, резко повернув к себе и, заставляя смотреть в глаза, раздражённо спросил:

– Что не так?

Глаза мальчика выглядели испуганно, Дариус впервые разговаривал с ним в таком тоне. Взгляд ребёнка бегал по салону автомобиля – мальчишка старался не смотреть вампиру в глаза.

– Смотри на меня, – злобно прошипел вампир. Впервые ему снесло крышу за долгое время. Настолько быть раздражённым лишь из-за глупого молчания…

Глаза мальчика наполнились слезами и, шмыгнув носом, он расплакался. Слёзы градом катились по щекам мальчишки, капая на старые брюки, и тихий скулёж нарушал тишину. Хоть вампир и желал с утра сделать жизнь этого ребёнка счастливой, почему-то сейчас хотелось просто узнать, что не так, даже если придётся быть грубым.

– Я повторю вопрос. Что не так?

– Ты, – всхлипывая начал мальчик, хватаясь за руку, державшую его лицо, – я… не…

Кажется, Чарли говорил что-то еще, но было не разобрать. Дариус вздохнул, унимая своё раздражение, и притянул мальчика к себе, тот сразу же обхватил его своими руками, хватаясь как за спасательный круг и утыкаясь вампиру в грудь. Гладя по черной макушке ребенка, он слышал усиливавшиеся рыдания с какими-то репликами, понятными лишь мальчику. Спустя десять, а может, больше минут Чарли всё-таки взял себя в руки и успокоился, но не выпускал своего любимого из объятий.

– Так всё же, что случилось? – повторил в третий раз свой вопрос вампир.

– Я для тебя только связующий, а значит, еда, значит, я тебе совсем не дорог, – отстраняясь, начал мальчик, – а в детдоме Дориан спросил, поклялись ли мы, а я даже не знаю, что это. Ты мне ничего не рассказываешь, а я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты был со мной и доверял мне. А ещё в детдоме ты выдернул свою руку из моей с такой брезгливостью и… – дальше Дариус не слышал, ибо мальчик говорил уже шёпотом.

Мужчина прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть свою ухмылку, заодно подбирая подходящие слова. Прочистив горло и убрав улыбку с лица, вампир начал.

– Чарли, – наклонившись к мальчику с красным носом и глазами, прошептал, – я люблю тебя, я сделаю все, чтобы ты был счастлив, – подарил нежный поцелуй, своей новоявленной любви.

Мальчик распахнул свои покрасневшие глаза, которые снова налились слезами. Сейчас в груди трепетало, и сладкая боль разливалась по телу, тревожное чувство закрадывалось в каждую клетку: «…наверно, это и называют… бесконечным счастьем».

– А клятва, – продолжил вампир, находясь в непосредственной близости от мальчика, – это союз, заключенный между… – вампир нахмурился, подбирая нужное слово, – …существами. Если мы с тобой поклянемся, то ты больше не будешь расти.

– Не буду расти? – прошептал мальчик.

– Да. Твой рост остановится, потому что ты станешь частью меня, и кроме тебя я не смогу полюбить другого… или другую. Ты будешь единственным, навсегда… навечно. Поверь, Чарли слово «навечно» – не просто звук, это очень долго, слишком долго.

– Выходит, ты не хочешь, чтобы я был с тобою?

– Это не так, – он охватил ладонями лицо мальчика, прижавшись лбом к его, – я хочу, чтобы ты, во-первых, подрос, а во-вторых, всё хорошенько обдумал.

Мальчик кивнул, молча соглашаясь с вампиром. Чарли не забудет его никогда, не разлюбит его никогда и вечно будет рядом. Ведь для влюблённых годы, как один миг.

– Эй, Чарли, – начал Дариус опуская сиденье на котором сидел мальчик, – хочешь разнообразить секс?

– Что? – при слове «секс» у него начинали гореть уши, всё-таки не привычно было это слово. Но сразу же заметил опускающуюся спинку и нависающее над ним лицо вампира. Шея Чарли окрашивалась в цвет лица, из-за двусмысленной позы.

Полностью опустив сиденье, Дариус решил, что в их третий раз он заставит мальчика краснеть настолько сильно, что из-за стыда и смущения он будет плакать. Стягивая с Чарли колючий свитер, а заодно и водолазку под ним, вампир начал покрывать поцелуями открывающееся тело. Проводя губами по его изгибам и удерживаясь от желания укусить и оставить след.

Одних таких откровенных прикосновений вампира достаточно, чтобы вспомнить, что было в прошлый вечер, и начать дрожать под ним от возбуждения. Стянув с мальчика одежду, Дариус прикоснулся к его губам, нежно поцеловав, а после страстно впившись в плечо, чтобы насладится приятным запахом и вкусом крови своего связующего. Холодными руками прикасаться к обжигающему телу, теребить пальцами соски, видеть запрокинутую голову и открывшийся рот в безмолвном крике.

Стянув с Чарли штаны, вампир отодвинулся, смотря на распростёртое тело на сиденье его машины. Проведя кончиками пальцев вдоль тела и по бёдрам мальчика, вызывая дрожь и стон, он наклонился, обхватывая губами его плоть, чтобы услышать крик. Посасывая член и оттягивая крайнюю плоть, вампир нажимал пальцем на головку, то и дело беря в рот член или выпуская его. Видя, что Чарли на большее не хватит, мужчина взял в рот член и начал сосать, пальцем дразня его анус. Мальчика надолго не хватило, поэтому он почти сразу же кончил.

Дариус сел на свое место, облокотившись о сиденье и прикрыв глаза. Почувствовав неуверенное прикосновение к его эрекции, вампир распахнул глаза, увидев, как Чарли, вытаскивает его член из штанов, собираясь делать минет. Вампир расслабился, поддаваясь на несмелые прикосновения мальчика. Так как опыта в этом у мальчишки было мало, то есть совсем не было, это было немного неуклюже и по-детски, но настолько приятно, что надолго Дариуса не хватило. Хотя челюсть всё-таки у мальчика заболела.

После, перебравшись домой и ужиная, мальчик спросил:

– А если я тебе не понравлюсь?

– Не понравишься?

– Ну, когда я вырасту. Вдруг я тебе не понравлюсь, – вампир рассмеялся, услышав это, чем напугал мальчика.

– Поверь, ты мне понравишься. Подожди чуть-чуть и ты сам в этом убедишься.

@музыка: Ангельские ритмы - Untitled

@настроение:

@темы: вампир, ориджинал, яой

---

Devotee of God

Название: Devotee of God Прочитать на сайте автора
Глава: 2 из 4
Автор: Lilu-san
Бета: Kuro-chi
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Дариус/Чарли
Семмари: Встретив вампира, ты влюбишься? А может, отдашь свою жизнь?

2(Связующий)

Они прошли в дом. Сейчас он не выглядел как три дня назад, наоборот, как пятьдесят лет назад, когда Дариус решил уснуть. Этот дом принадлежал ему всегда, но после того как мужчина стал вампиром, он поменял тут всё. Сейчас, войдя в дом, они стояли в холе, где несколько дверей и лестница вверх. Вампир посмотрел на мальчика, который еле стоял и часто зевал.

– Хочешь спать? – посмотрел мужчина на него с улыбкой.

– Угу, – опустив голову, кивнул он. Кажется, после того поцелуя мальчик не знает, как себя вести. Дариус улыбнулся, он обнял мальчика, прижав к себе. Гладя по голове, вампир почувствовал как в руках, расслабляется его жертва. Да-да, жертва. Так он думал о мальчишке. Хотелось впиться клыками в его шею, вздохнуть запах и заставить кричать. Клыки начали расти и ныть, собрав всю волю в кулак, Дариус переборол чувство голода.

– Всё хорошо, – сказал он.

Мальчик лишь осторожно кивнул, прижимаясь к нему. Вампир взял на руки Чарли и понёс в комнату. Чувство защищенности и покоя не хотело уходить, и лёгкие покачивания на руках мужчины успокаивали. Мальчик едва не заснул ещё до того, как они добрались до комнаты. Дариус, посадив мальчика на кровать, подал ему одну из своих рубашек. К удивлению Чарли она была белая. Переодевался он с румянцем на лице, так как вампир не сводил с мальчика глаз. После, когда он стоял возле кровати, теребя край рукава, мужчина поддался вперёд и нежно поцеловал Чарли, не углубляя поцелуй.

– Ложись спать, – улыбнулся вампир, поглаживая щёку мальчика. – Сладких снов.

Он вышел, закрыв за собой дверь, а мальчик лёг и сразу же уснул, слишком полным тревог был день. Вампир улыбался – такая жертва, такая жертва. Наворачивая круги по гостиной, он уже представлял, как выпьёт кровь, как она будет обжигать горло и как.… Тут мужчина остановился и подумал, почему бы это не сделать сейчас, хоть чуть-чуть попробовать. Он начал подниматься по лестнице, как вдруг почувствовал запах другого вампира. Поборол желание послать всё к черту и пойти к мальчику, так как не каждый день приходит вампир с намереньем просто поговорить.

Дариус подошёл к двери и отворил её, на пороге, улыбаясь, стоял вампир. Давно знакомый вампир.

– Здравствуй, Дариус, тебя срочно вызывает Люций, – пропел он и принюхался, закрыв глаза, открыл уже с красными зрачками.

– Двинешься с места, умрешь, – холодно процедил брюнет, – чего он хочет?

– Не знаю, тебе лучше пойти.

Дариус взял с вешалки плащ и, закрыв дверь, пошёл следом за вампиром.

Через полчаса они были около высотного старого здания, внутри вид был куда более запущенный, чем снаружи. Штукатурка с потолка сыпалась, люстр не было, висели только лампочки, краска сошла со стен. Дариус поморщился и закатил глаза пробормотав:

– Без меня ничего не могут.

Остановившись возле массивной деревянной двери, сильно выделявшейся на фоне коридора. Молодой вампир постучал в дверь, а Дариус, сложив руки на груди, слегка выгнул бровь. Дверь открылась, и им предложили войти, молодого вампира сразу отпустили, Дариус же сел на кресло перед столом своего старого друга.

– Здравствуй, Дариус.

– Давно не виделись, Люций.

– Как дела?

– Ты зачем позвал?

– Я по делу, ты уже неделю убиваешь людей после того, как проснулся. Хотелось бы тебе сообщить, что с недавних пор это запрещено.

– Что? – скептически посмотрев на собеседника, ответил тот.

– А то, что тебе нужен связующий. И так как ты не знал о реформе, тебе прощаются убийства. Но с данного времени нужен связующий. Так просто ты не сможешь себя сдерживать.

– И где тебе я его возьму?

– Могу предоставить выбор, – Люций щёлкнул пальцами и перед Дариусом посадили на колени троих людей, одна из них девушка, все пахли одинаково – безвкусно. Приятней всего была девушка, осмотрев их, вампир лишь отвернулся, а в его сознании вспыхнуло лицо Чарли.

– Я приведу своего связующего, – сказал он, встав, и сделал шаг к направлению двери.

– Не делай глупостей, Дариус.

– Я же сказал, что приведу связующего, подожди час, – сказал мужчина, закатив глаза, и вылетел из здания.

Тяжело дыша, он стоял перед дверью своего собственного дома. Вошёл, оглядевшись, и, глубоко вздохнув, направился наверх. В спальне спал Чарли, вошедший вампир сел на краешек его кровати. Он провел перчатками по волосам мальчишки и тихо позвал:

– Чарли, вставай.

– Ммм… – начав ворочаться, мальчик разлепил глаза и вытянулся на кровати, но опомнившись, сразу смутился.

– Одевайся, – Дариус протянул ему свою одежду.

– Что-то случилось? – обеспокоенно сказал Чарли, схватив вампира за запястье, когда тот хотел встать. Вроде, в этом жесте не было ничего властного, но всё же… В этот момент мужчина понял, что их связывает не просто жажда крови.

– Ты хочешь остаться со мной навсегда? – спросил он, глядя мальчику в глаза.

– Конечно, – ответил тот, не задумываясь, не сводя глаз, но сильно краснея.

– Тогда одевайся, – кивнул вампир, освободил руку и вышел.

Когда Дариус ушёл, мальчик, потянувшись, сладко зевнул и начал одеваться. Сначала гамаши, носки, брюки, потом футболку и свитер, что было на два размера больше его. Чарли вышел и, спустившись вниз, застал Дариуса сидевшим на кресле с пустым взглядом. Он, осторожно подойдя, обнял его за шею и поцеловал в щёчку. На этот жест вампир, повернувшись, оказался прямо напротив губ мальчика, Чарли улыбнулся и сам поцеловал в губы мужчину, пытаясь убрать из его головы плохие мысли, что делали взгляд вампира пустым.

– Вижу, ты одет. Идём, – улыбнувшись и отодвигая от себя паренька, сказал тот.

Чарли лишь кивнул и поспешил за вампиром. Стоя в коридоре, Дариус кутал мальчика сначала курткой, потом шарфом, шапкой, достал варежки и самые теплые ботинки. Взяв его на руки, мужчина вышел из дома, ещё раз посмотрев на мальчика, который прильнул к нему, и на свой дом, который, действительно, выглядел мрачновато. Через секунду их на этом месте уже не было.

Люций ходил по кабинету, он, конечно же, доверял Дариусу, но зная его негативное отношение к ограничению свободы…

Массивная дверь распахнулась, и в комнату зашёл вампир с чем-то в руках. Он встал на одно колено и спустил на пол… мальчика. Снимая с него верхнюю одежду, мужчина бросил быстрый взгляд на Люция и улыбнулся. Сейчас мальчик стоял только в свитере, брюках и огромных ботинках, оглядываясь по сторонам и невольно придвигаясь к Дариусу.

– Я же сказал, что приведу связующего, – ответил брюнет, поднимаясь с колен.

– Кхм, не думал, что это будет подросток, – но глубоко вдохнув и сверкнув красными зрачками, он улыбнулся, выставляя напоказ клыки, – но пахнет просто замечательно.

Чарли стоял посреди комнаты и оглядывал всех присутствующих, они выглядели как Дариус… не по-человечески. Этот Люций и ещё несколько стоявших по углам. Он прижался спиной к мужчине и посмотрел на него вверх.

– Отлично, – сказал Люций, – итак, малыш, ты согласен?

– На что?– непонимающе посмотрел на него Чарли.

– Я ему не говорил, спешил вернуться, – спокойно ответил Дариус. После повернул к себе мальчика и сел на одно колено. – Скажи, хочешь остаться со мной навсегда?

– Конечно, – тихо прошептал мальчишка, краснея, ведь несколько пар глаз непрерывно смотрели на него.

– Но взамен ты долен мне будешь давать свою кровь… понемногу, согласен?

Чарли, осторожно кивнув, окинул взглядом присутствующих. Дариус изогнул бровь и, схватив лицо мальчика рукой, притянул к себе и нежно поцеловал. Отстранившись, мужчина заметил сильный румянец на щеках новоизбранного связующего.

– Всё? – спросил Дариус, повернувшись к Люцию.

– Да, – ответил он, подходя к ним.

Дариус склонил голову, немного отодвинувшись от Чарли, и взял его за руку. Чарли, стоя на месте, красный как рак, смотрел только на Дариуса. Люций положил свою руку на их соединенные руки и зашептал что-то на другом языке. Чарли дёрнулся, когда началось жжение от рукопожатия, и непонимающе начал смотреть то на Дариуса, то на Люция. Он хотел было выдернуть руку, но сзади держали мужчины. Было такое чувство, что он держит ладонь над огнём. Слёзы потекли со щёк, и тихий скулёж разрывал монотонное заклинание Люция.

Когда Люций закончил, Дариус посмотрел на Чарли с диким выражением, но когда он увидел заплаканное лицо, весь огонь угас, и он уже смотрел с обычным лицом. Люций и остальные мужчины отпустили и отошли, наблюдая со стороны. Дариус отпустил руку Чарли. А мальчик, всё ещё плача, прижал её к груди, будто пытаясь защититься от боли. Брюнет подался вперёд и обнял мальчика, взяв в руку маленькую ладошку, он подул на место ожога и что-то прошептал. Боль утихла, и Чарли открыл глаза, чтобы увидеть печать на своей руке и такую же у Дариуса. Она перестала жечь, мальчик шмыгнул носом и подался вперёд к мужчине, упав в его объятия.

Вампир взял одежду одел Чарли и поднял его на руки, прижав к себе.

– Я ещё приду, – сказал Дариус.

– Будем ждать, – улыбаясь, ответил Люций.

Позже, придя домой, переодевшись и сидя вдвоем в комнате, Чарли прошептал.

– Это было больно.

– Прости, – сказал вампир, взяв ладошку мальчика, сначала легонько поцеловал печать, а потом провёл по ней языком.

Чарли задрожал от столь открытого и интимного жеста и покрылся румянцем. Отпустив руку мальчика, вампир поцеловал его в губы, прикусив нижнюю до крови и слизывая с ранки кровь, клыки моментально вытянулись, а в глазах уже горел вековой огонь. Опуская его на спину на кровать, Дариус стянул с себя рубашку и разорвал рубашку на мальчике. Вонзая клыки под кожу Чарли, вампир всё больше возбуждался. Поцелуи, укусы, вид, как жертва мечется в истоме, пробуждали в нём дикую сущность, желание съесть его, но печать не давала это сделать: окончательно потерять контроль.

Сжимая упругую ягодицу Чарли, Дариус играл с его соском, сжимая между пальцев и наслаждаясь криками. Он перевернул мальчика на живот и приподнял бедра, проводя пальцами вдоль позвоночника, оставляя после них красные полосы. Он начал лизать анус мальчика, дабы не причинять ему боль.

Чарли сжимал простынь и кричал в голос от наслаждения, внутри был зуд, и как-нибудь его хотелось убрать. Мальчишка выгибался и стонал, казалось, укусы лишь сильнее будоражили кровь.

Устроившись удобно позади мальчика, вампир спустил штаны, крепко взялся за его ягодицы, и начал вводить член. Полностью войдя, он не удержался и впился в шею жертвы, глотая кровь и начиная двигаться быстрее, наращивая темп. Оторвавшись от шеи, он смог сосредоточится уже только на сексе. Быстро вводя до основания и полностью вытаскивая член, вампир заставлял мальчика под ним дрожать и выгибаться. Слушать стоны и крики наслаждения ему нравилось. Обхватив член Чарли и пару раз двинув по нему рукой, мужчина почувствовал, как сжимают его член мышцы внутри, а по руке течёт сперма мальчика. Пару раз вогнав член в тесноту, он кончил.

Оба тяжело дышали, Чарли лежал на кровати, уже засыпая, мужчина наклонился, поцеловал его в висок, подвинул на кровати, положив удобнее, и лёг рядом, засыпая под монотонное сопение мальчика.

@музыка: Ангельские ритмы - Alchemy

@настроение:

@темы: вампир, ориджинал, яой

---

Devotee of God

Название: Devotee of God Прочитать на сайте автора
Глава: 1 из 4
Автор: Lilu-san
Бета: Kuro-chi
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Дариус/Чарли
Семмари: Встретив вампира, ты влюбишься? А может, отдашь свою жизнь?

1 глава: Встреча.

Начало зимы. Самое время для чего-то мистического и неповторимого. По улицам ночного города под тихо подающим снегом шёл мужчина: на вид около тридцати, тёмные волосы, тёмный плащ, руки в перчатках, ничем не примечательный, вот только взгляд у него был голодного зверя. Вдыхая запах города, он, улыбаясь, закрыл глаза, открыв уже с ярко-красными, как кровь, зрачками, и обнажал клыки.

Неделю назад, проснувшись от пятидесятилетнего сна, он только и делал, что утолял свой голод, не помня, скольких убил и изувечил. Тело ломило от позыва выпить кровь. Вечный голод. У какого вампира нет вечного голода? Разве что у мёртвого… точнее, несуществующего.

Сильный по-зимнему холодный ветер принёс сладкий запах. От этого клыки заныли, заставляя их вытянутся сильнее. Глубоко вдохнув, он сдержанно улыбнулся и пошёл по направлению аромата. Всё его существо ликовало, он и забыл, как пахнет настоящая кровь: без примесей алкоголя, сахара, наркотиков, медикаментов, но главное, собственный запах человека. То, как пахнет его кровь, во многом зависело от человека, от его характера, мыслей, поведения и жизни. Он уже бежал настолько быстро, что еле успевал сворачивать, вдыхая становящийся всё более сильным сладкий запах, он, наконец-то понял, что жертва рядом, замедлив ход, обогнул дом. Остановившись в его тени, мужчина посмотрел на искомый объект.

Мальчик двенадцати лет на вид, счастливо улыбаясь, смотрел на небо, вытянув, ладонями вверх, руки. На них падал снег, тут же тая. Мужчина ни разу не видел настолько счастливой улыбки, настолько открытой радости просто падающему снегу. Сначала мальчик неподвижно стоял, смотря вверх, а потом начал кружится, улыбаясь ещё шире и тихо смеясь, отчего мужчина поймал себя на мысли, что улыбается сам.

Вампир заметил двух подростков, подходящих к мальчику, и улыбка тут же пропала с лица. Мальчик тоже перестал улыбаться, увидев их. Слух вампира был хорош при необходимости, и мужчина слышал их разговор.

– Чарли, тебе не кажется, что сейчас поздно, чтобы шататься на улице? – иронично пропел один из парней мальчику.

– Точно, а то ведь наши воспитатели в детдоме волнуются, – посмеялся второй.

Эти подростки напоминали вампиру шакалов. Ужасные животные. Один из них толкнул мальчика, тот, не ожидая такого, упал, но когда мальчишка поднялся, его толкнул уже второй. Вампир, поддавшись какому-то импульсу, метнулся и через секунду, оказавшись позади, подхватил мальчика. Подростки дернулись, увидев его, и посмотрели с испугом. А Чарли посмотрел вверх, чтобы разглядеть своего спасителя. Вампир взирал на двух «шакалов» с нескрываемой злобой, так, что те, быстро выйдя из ступора, что-то пролепетали и рванули прочь. Чарли тоже выбрался из объятий и встал напротив мужчины, смотря на него светло-карими глазами.

– Спасибо, – сказал он, чуть улыбнувшись.

– Я Дариус, – сказал вампир.

– Я Чарли, – улыбнулся мальчик, – а вы не местный, да?

– А это так заметно?

– Нет… – слегка покраснев и потупив взгляд, ответил он, – просто…

– Хочешь, я тебя провожу? – вампир смотрел на Чарли с еле скрываемым голодом. «Такой запах. О, да… им нужно наслаждаться постепенно… но, чтобы это сделать, мне нужно ещё чужой крови».

– Д… да… – ответил мальчик, покраснев.

Они шли рядом, молча, мальчик чувствовал себя немного не в своей тарелке. Точнее совсем не в своей тарелке! Он бросил быстрый взгляд на мужчину. Прямые чёрные волосы, бледное угловатое лицо, величественный вид, выражающий силу и власть. Ужасно красивый.

– А как вы так быстро оказались возле меня? Вас же там не было.

– А ты хочешь знать правду? – загадочно улыбнулся Дариус, а Чарли покраснел сильнее.

– Да, – тихо прошептал он.

Вампир подхватил мальчика на ходу, подняв на руки так, чтобы ноги Чарли обхватили его за талию, а лицо было близко к своему. Мальчик задержал дыхание, чувствуя, как полыхает его лицо, и посмотрел в темные глаза, не выражавшие ничего.

– Я вампир, – почти прошептал мужчина.

– Их не существует, – тихо ответил мальчик.

Мужчина закрыл глаза, чуть сильнее прижал к себе паренька и открыл уже кроваво красные, хищно улыбнувшись и показывая клыки. Мальчик замер, а сердце, остановившись, начало биться ещё быстрее. Чарли не было страшно, лицо мужчины сейчас было настолько великолепно, что тот не мог даже шевельнуться.

– Ну, что? – прошептал вампир, наклоняясь к его губам и почти касаясь своими.

– Я… я верю, – выдохнул мальчик, – вы… меня…
– Нет, – вампир провел носом по щеке мальчика, вдыхая его запах и пытаясь себя успокоить, отодвинувшись, он уже смотрел на него с прежним лицом.

Мальчик сглотнул, казалось, только что это было его разыгравшееся воображение. Дариус отпустил мальчишку и встал перед ним на одно колено.

– Хочешь, встретится дня через три?

– Да… – по-прежнему смотря в глаза вампиру, ответил он.

– Отлично, – сказал мужчина, вставая и разворачиваясь, – я пойду, встретимся там же, что и сегодня. До встречи.

Сказав это, он исчез, будто растворился в воздухе, лишь дуновение ветра говорило, что мужчина просто сбежал, мальчик огляделся, но так его и не увидел. Он глубоко вздохнул, пытаясь унять сердце. Это был его самый невероятный день рождения. Пятнадцатилетие.

Чарли улыбался, идя обратно в детдом. В начале дня ему хотелось, чтобы на его день рождения пошёл снег, не мелкий, а крупными снежинками, «хлопьями». И это сбылось. Но он и не мечтал встретить такого красивого человека или вампира. Казалось, это сон.

Придя обратно в дом, охранник сказал пойти к заведующей, Чарли подумал, что это парни его выдали, сказали, что он общался с мужчиной, а она напридумывала себе невесть что. Он повесил куртку, провел рукой по щеке, которую касался вампир, сильно при этом покраснев.

Тихо постучав и услышав «войдите», он открыл дверь и прикрыл её за собой.

– А, Чарли, – сказала она, – я поздравляю тебя, у тебя ведь сегодня день рождения.

– А… да… спасибо, – улыбнувшись, сказал он.

– Держи, это от нас, – она протянула ему пакет и улыбнулась.

– Спа… спасибо… – ответил он, немного сконфузившись. Мальчик подошел к массивному столу и взял пакет в руки.

– Мы желаем тебе счастья, – она потрепала его по голове, – а теперь можешь идти.

Чарли кивнул и вышел, держа пакет в руках. Быстро побежав в комнаты, он сел на кровать и вывалил содержимое. Первое был свитер, улыбнувшись, мальчик прижал его к себе. Второе была кружка, потому что свою он недавно разбил. И третье – открытка, с пожеланиями. Чарли широко улыбнулся, прижимая к себе всё это, и прошептал одними губами:

– Спасибо большое.

Вампир съел уже третью жертву. Ему надо утолить жажду, чтобы не наброситься на этого мальчика и не съесть его. Дариус закрыл глаза, вспоминая касания и запах мальчишки, клыки заныли от желания войти в его шею. Ещё одна жертва, неосмотрительно шла по улице, вампир улыбнулся и рванул вперёд, хватая её и заводя за угол, чтобы впиться в тонкую шейку.

Решив, что для первого дня вполне достаточно, он отправился в дом, пустевший уже пятьдесят лет. Комнаты были настолько увешаны пылью, как и всё остальное, что заходить туда не хотелось. Снаружи особняк выглядел ещё хуже, чем изнутри. Мрачные чёрные стены, острые углы, всё то, что пугало детей. Настоящий дом с приведениями, а в подвале гроб, для вампира.

Посмотрев на ручные часы, которые он завел, как только проснулся, то есть неделю назад, вампир вздохнул. Было ещё рано, только шесть утра. Он посмотрел в окно, солнце ещё не собиралось подниматься. Решив, что позвонит в службу чистки через два часа, он развалился на диване, давая отдохнуть телу. Погоня за жертвами, утомила. К тому же ему нужен был отдых после такого пиршества.

Два часа пролетели незаметно, и мужчина позвонил в службу чистки комнат. Объяснил, где находится дом, насколько он запущен, и что отдаст много денег, лишь бы они привели его жильё в порядок за три дня. Согласившись со всеми условиями, он стал дожидаться уборщиков. Остальные дни прошли: с чисткой комнат и большим вознаграждением – для уборщиков, удалением голода – для вампира и размышлением и нетерпением – для мальчика.

Уже после обеда мальчик, тепло одевшись, выскочил из детдома и побежал на ту же площадку, что и тогда. Незыблемая радость переполняла его, будто он влюбился. Влюбился в вампира с первого взгляда, настолько красивого, насколько и опасного. Качаясь на качелях, мальчишка смотрел в небо, широко улыбаясь. Через час он начал немного подмерзать, и почему то, в первый раз за три дня, его посетила мысль, что мужчина, возможно, и не придёт.

Вампир, стоя в той же тени дома, наблюдал, как мальчик сидит на качелях и с грустным видом смотрит на небо.

– Чарли, – тихо окликнул мальчика мужчина.

Чарли мгновенно повернулся на голос и счастливо посмотрел на вампира. Спрыгнув с качели, он поспешным шагом подошёл к вампиру. Дарус оглядел мальчика с ног до головы и кивнул своим мыслям. Чарли же, заметив взгляд вампира, посмотрел на себя и поджал губы.

– Простите… я, наверно, ужасно выгляжу.

– Всё хорошо, – улыбнулся Дариус, – ты проголодался?

– Да, немного, – покраснев, ответил мальчик.

– Поёдем, – вампир протянул руку, Чарли, немного помявшись, снял мокрую перчатку и положил холодную ладонь в руку мужчины, на его удивление она была теплой и согревала.

Идя по улице, мальчик замечал направленные на них странные взгляды, ещё бы, какой-то оборванец и молодой респектабельный мужчина. Но на лице мальчишки играла глупая улыбка от того, что они все просто завидовали. Впервые в жизни ему кто-то завидовал. Он снова бросил взгляд на вампира, отмечая, насколько тот удивительно красив и добр.

Они остановились, перед хорошим рестораном. Нет, не просто хорошим, а одним из лучших.

– Меня не впустят, – сказал Чарли, опустив голову.

– Впустят, – ответил, не колеблясь, мужчина, – идём.

Как только они вошли, персонал начал бросать на них молчаливые взгляды, ясно говорящие, что мальчику тут не место. К ним подошёл официант, и Дариус шепнул ему что-то на ушко, продолжая держать руку Чарли. Мальчик заметил, как округлились глаза официанта, и тот сразу же предложил им сесть за стол. Дариус, заказав чай, прошёл к месту, усадив мальчика подле себя.

– А ничего, что я тут? – спросил мальчик, оглядывая помещение ресторана. Каждый столик был отделён ширмой, так что смотреть на них никто не мог, но Чарли было не по себе.

– Всё отлично, – вампир обнял его за плечи одной рукой и ласково улыбнулся, мальчик покраснел и опустил голову.

Им принесли горячий чай, пожелав приятного аппетита, и спросили, не хотелось бы чего-нибудь ещё.

– Что ты хочешь Чарли? – спросил вампир, с улыбкой смотря на мальчика.

– Э… я… – он так нервничал, что тряслись уже не только руки, но и ноги.

– Принесите нам индейку в овощах и… – посмотрев на мальчика ответил, – пирожное «Ше-ше ля фам».

Официант поблагодарил за заказ, посмотрев на мальчика, он развернулся и ушёл, а Чарли весь сжался. Ему было ужасно неудобно сидеть вот так, здесь.

– Сними куртку, – сказал Дариус, привстав и сняв с себя плащ. Чарли последовал его примеру, и вампир, взяв куртки, повесил на крючок около столика. Он сел обратно, а лицо мальчика моментально вспыхнуло от мысли, насколько был хорош вампир без плаща, в одной лишь черной рубашке. Аристократическую бледность Дариуса подчёркивала чёрная одежда. В противопоставление мужчине мальчик был в потёртых старых джинсах и вязаном свитере.

Этот обед они провели хорошо, вампиру удалось немного раскрепостить мальчика, но он всё так же сидел и вел себя слишком тихо, напряжённо и сконфуженно, больше кушая то, что принесли, чем разговаривая с вампиром. Выйдя из ресторана, он смог вздохнуть свободно.

– Устал? – спросил вампир ухмыляясь.

– Нет, – мальчик покачал головой, – просто, я никогда в таком месте не бывал…

– Хочешь погостить у меня? Остаться на ночь? Или на два дня?

Мальчик посмотрел на вампира слегка встревожено. Не то чтобы он боялся его, просто вряд ли кто-нибудь отпустит Чарли к мужчине, и вообще, это было странно.

– Заведующая не отпустит.

– Мы сейчас пойдём к ней, и я напишу расписку, что забираю тебя. Я её уговорю. Каков твой ответ?

– А… – мальчик покраснел, – хорошо.

Добрались они до детдома на такси, хотя так же держась за руки. Оставив мальчика в коридоре, вампир зашёл. Чарли уже решил, что его не отпустят, и обречённо вздохнул. К тому же он не знал, как реагировать на такое приглашение. Но Дариус вышел, а заведующая сказала неестественно милым голосом, чтобы они ни о чём не беспокоились.

– Я возьму одежду, – сказал мальчик, но крепкая рука вампира остановила его, сжав запястье. Мальчик вскрикнул, а вампир обнял его, прижав к себе. Кажется, Чарли должен был бы испугаться, но объятия человека, в которого мальчишка был влюблён, делали невообразимую вещь.

– Прости, не надо за вещами, ты ведь не навсегда уезжаешь, – пролепетал Дариус. Надо было уходить, пока его сила действовала на женщину.

– Да, конечно, – прижимаясь сильней, прошептал мальчик.

Мужчина взял его на руки, как тогда, когда доказывал, что он вампир, и тепло улыбнулся.

– Может, позже и навсегда, – ответил он, оставшись в миллиметре от губ мальчика. Чарли не отрываясь, смотрел ему в глаза, которые слегка переливались. Сейчас мальчишка понял, что сделать первый шаг надо ему. «А если я не захочу, он не пойдёт дальше?» – Чарли умилила эта мысль, и он, тепло улыбнувшись, обнял Дариуса за шею, первым коснувшись губами его губ.

Сделав поцелуй нежным, вампир оторвался от губ мальчика и посмотрел ему в лицо. Лёгкий румянец, мокрые от поцелуя губы, закрытые глаза. Он улыбнулся, опустил мальчика на пол и, взяв за руку, вышел из детдома, где их ожидало то же такси. Сев в него, Дариус назвал адрес дома, мальчик, сидевший рядом, с блеском влюблённого человека в глазах смотрел на вампира, обнимая его.

Доехав за час до нужного места, они вышли. Дариус расплатился, а мальчик, поблагодарив водителя, зевнул. Но увидев особняк, он открыл рот не для зевка, а от удивления.

– Ого, – только и мог сказать Чарли, осмотрев особняк снаружи.

@музыка: Skillet - Believe

@настроение: Хуже некуда

@темы: вампир, ориджинал, яой

---

+100500 - Сладенький

@настроение:

@темы: видео, юмор

---

I'll bite you to death.

Название: I'll bite you to death Прочитать на сайте автора
Фэндом: Ориджинал
Автор: Lilu-san
Пейринг: Джек/Заи
Жанр: Слеш(яой)
Рейтинг: NC-17

Время обеда. Как ни странно, но для меня это самое любимое время. Я могу поесть сладости. Вообще я сладкоежка и многие девушка меня посылали именно потому, что я очень люблю сладкое. Может им это не очень нравилось? Даже не знаю. И даже друзья вели себя так же как девушки. Всегда придирались по поводу моей любви к сладкому, так что и настоящих друзей у меня не было. Кроме него, моего лучшего друга Свита. Мы всегда сидим тут, на заднем дворе школы, вместе, он ест обычную еду, которую ему готовят дома. А я только сладкое. От него пахнет клубникой, он не придирается к тому, что я ему сладкое и он очень красивый. Возможно, поэтому я и в него влюбился. Иногда у меня такое чувство, что он на вкус такой же как его запах. И имя у него милое – Свит, если подумать, то его можно прочитать как «Sweet», а не «Sveet». Это ещё одно его достоинство, как мне кажется.

И вот сейчас, мы, так же как и всегда сидим на заднем дворе нашей школы и поглощаем еду.

- Нэк, как ты думаешь, я сладкий на вкус? – я поперхнулся, когда услышал это.

- Я… - вообще, я никогда не врал, поэтому ответил честно, - …думаю, что да.

- Вот как, - сказал он, уже откладывая, пустую коробочку от еды, - попробовать хочешь?

- Что? – не понял я.

- Хочешь попробовать каков я на вкус?

Я сглотнул, я догадывался, что Свит, знает, что я люблю его. Он даже иногда меня дразнил этим. Так же я знал, что нравлюсь ему. Но, не думал что из этого что – то выйдет. И, кажется, он сейчас предлагает попробовать, не его, а то, что выйдет из этого.

- Да, очень, - отвечаю я, придвигаясь к нему и предвкушая поцелуй.

Он рукой повернул мой лицо в другую сторону.

- Не сейчас, ты только что наелся сладкого, конечно, я тебе покажусь сладким. Воздержись до этого вечера и не ешь сладкого. У меня сегодня никого дома не будет. Там и проверим, - улыбнулся он, своей лукавой улыбкой, такой же, как при первой встречи. Я покраснел.

- Да.

- Ешь давай быстрее, скоро звонок, - я уплел оставшийся кусочек черничного пирога и в этот момент прозвенел звонок. Быстро собрав вещи, мы понеслись в класс, резко сворачивая в коридорах, мы добрались до нужной и двери и Свит робко постучав, зашёл, и я, конечно же, за ним.

- Извините за опоздание, можно войти.

- А, это вы? Садитесь, - учитель, кажется, уже привык, что мы опаздываем.

Мы расселись по местам, и я посмотрел на Свита, который уже сосредоточил взгляд на учителе, рассказывавшем новую тему. Никогда не понимал, как ему удаётся всё это понимать, а при случае оставаться спокойным.
- Нэк Уайт! Перестаньте смотреть на Свита, вы же только что зашли, не насмотрелись что ли? – я покраснел.

- Извините, сер.

Теперь я уже уткнулся в тетрадь или книгу, от стыда покрываясь румянцем и слушая хихиканье с других парт. Урок, казалось, длился целую вечность. Я чуть не умер. Наконец-то, долгожданный звонок, я встал и быстро собрал вещи, ожидая, когда это сделает Свит. Мы вышли из класса и Свит хихикнул.

- Не нужно на меня так сильно пялится, Нэк. А то люди поймут это неправильно.

- Прости, просто… - я осёкся, что я должен сказать? Прости, но я думал о сегодняшней совместной ночи. Я снова покраснел.

- Я знаю, что я тебе нравлюсь и ты думаешь о сегодняшней ночи, - прошептал мне Свит так, чтобы никто не услышал, - но не надо так сильно это показывать, хватит и того что я это знаю, - улыбнулся мне он подмигнув.

Вот, так вот этот человек поддерживает и успокаивает меня. Так что остальная часть дня прошла довольно таки спокойно и пассивно.

Сейчас мы со Свитом идём домой. Я, правда, не знаю с чего начать, а он даже помогать не собирается! Я волнуюсь, а ещё мне ужасно хочется сладкого. А что будет у него дома? Я предаюсь извращенным мечтам и внезапно спрашиваю.

- У тебя дома сливки есть? – он начал смеяться, нет, я вам даже больше скажу, он начал ржать! – что ты смеешься?! – разозлился я.

- Конечно, есть, если я тебе не понравлюсь, можешь съесть их, - сказал он с улыбкой, - или ты подумал чтобы в них меня измазать?

- Ну, конечно второе! – заливаясь краской, прокричал я. Ха, а ведь он тоже покраснел.

- Мы уже дошли, - сказал он, хватая меня за руку, чтобы я не прошёл мимо.

Он улыбался, так открыто и счастливо, я улыбнулся в ответ, но чувствовал, как дрожит его рука. Он потянул меня в дом, открыв дверь лишь с третьей попытки. Мы зашли, и я заметил румянец на щеках и как он сглотнул. Ты так сильно боишься, а Свит? Я обнял его сзади, когда он поставил сумку и прошептал:

- Перестань бояться, я ведь не сделаю тебе больно.

- Я знаю, прости, - кладя свои руки поверх моих, сказал он.

Я развернул его к себе и сейчас решил признаться в своих чувствах.

- Я люблю тебя, Свит. Этого ни что не изменит.

- Я… - он отвел взгляд, но я заставил посмотреть на меня, - … тоже, тебя люблю. Мы же знаем о чувствах других. Но ведь я просто волнуюсь. Это же естественно. Ты разве не волнуешься? К тому же я понимаю, что я буду снизу, это не так уж легко принять, - сказал он, обняв и уткнувшись мне в плечо.

- Эм, прости.

Он отпустил меня и потянулся губами к моим просто задев их, но я обнял его за талию, крепко прижав, и почти сразу, же углубил поцелуй. Он действительно сладкий! Вкус клубники, я пил его. Действительно пил, целовал настолько страстно, что он уже отталкивал меня. Я нехотя оторвался, смотря на него пожирающим взглядом.

- Я же задохнусь, не так быстро.

- Я искусаю тебя до смерти, - почти рычу я и валю его на пол в коридоре.

Провожу языком по открытой шее, на вкус не так сладок, но мне нравится. Оставляю засос и расстегиваю на нем рубашку, проводя языком и целуя, открывающеюся кожу. Рубашка отлетела в бок. Я стягиваю свою быстро не в силах ждать, хочется прикоснуться губами к нему. Ставлю руки по бокам от его головы, наклоняясь, целую его нежно в губы. Быстро поднявшись, тащу его в комнату и кидаю на кровать, придавливая собой. Стягиваю с него брюки, будто на время, кто быстрее и в то же время свои. Свит с брюками справился быстрее, поэтому помог мне, и, уложив меня на кровать, быстро стянул их с трусами. Он навис надо мной начал поцелуями спускаться от груди до паха. Обхватывая губами мой член, он начал сосать, придерживая рукой у основания. Я старался не толкаться ему в рот, в течение минуты это получалось, не дольше, но дальше было выше моих сил, поэтому я просто схватив его за волосы, оттянул и бросил на кровать.

Я взял смазку с тумбочки и, стянув трусы с моего, не постесняюсь сказать, любовника, перевернул его животом к кровати заставив выпятить свою попку. Не удержавшись от искушения, я сделал шлепок, от чего Свит вскрикнул и на нём остался красный след. Выдавив смазку на анус, я начал вводить в туда пальцы, растягивая. Но слыша его тихие стоны наслаждения, я не мог сдержать, захотелось, крики боли, поэтому, попутно начал шлепать по обнажённой заднице. Вставший член Свита покачивался от шлепков, а мышцы то и дело сживали пальцы.

Поэтому я вытащил пальцы, выдавил смазку на член, простонав, и чуть размазал. Взяв Свита за красные ягодицы, я вогнал в него член и сразу же начал двигаться. Свит стонал и тихо вскрикивал моё имя. Мне было необходимо это растянуть, поэтому толчки были то мучительно медленны, то слишком быстры. После пары часов марафона мы лежали у него на кровати.

Я прижал Свита к себе по - сильнее и прошептал:

- Я люблю тебя.

- Я тоже, - на грани сна в ответ услышал я.

После я проснулся от холодных губ. Я, сонно моргая, открыл глаза и увидел Стива, протянувшего мне сок. Я поблагодарил и выпил его залпом. Поставив стакан на тумбочку, я притянул к себе Свита.

- Ты сладок, любовь моя, как запретный плод.

- Ммм, спасибо, - улыбнулся он.

- Только давай в следующий раз со сливками, - в ответ я услышал тихий смех.

@музыка: Miley Cyrus - 7 Things

@настроение:

@темы: ориджинал, яой, POV

---

Рок и ты.

Название: Рок и ты Прочитать на сайте автора
Фэндом: Ориджинал
Автор: Lilu-san
Пейринг: Джек/Заи
Жанр: Слеш(яой)
Рейтинг: R


Обожаю эту рок - группу! Наконец – то, концерт в нашем городе! Я настолько долго этого ждал, что даже представить трудно. Я оделся, хорошо подготовился, и попытался хоть чуть - чуть остыть перед встречей с ним.

Вообще – то, я не гей, но у меня такое чувство, будто все геи говорят именно так. В любом случае, я гей только для него. Он солист и у него замечательный голос. А вообще, я полюбил его не за голос, и не за внешность, а она у него лучше, чем у любой девушки. Просто, он необычный, хотя так говорит каждый о своём любимом человеке. Но он действительно уникален! Ни разу не видел такого сочетания эгоизма и доброты, превосходства и восхищения. Это как коктейль из несовместимых качеств характера, создающих вкус экстаза. Да, именно так, я думаю о нём. Странно, не правда ли? А ведь он даже не знает о моём существовании.

Вот чёрт! Я так увлёкся размышлениями, совсем забыл о времени! Я вскочил с кровати и вылетел из комнаты, но тут же вернулся, взяв со стола телефон и билет, вылетел снова, скользя по перилам лестницы своего дома, с пинка открывая массивную дверь: я снаружи. Сломя голову побежал в сторону центрального стадиона, где проводился концерт, вижу кучу народу… Чёрт! Я опоздал, теперь, не имеет смысла занимать очередь. Я прохожу около толпы и огибаю рядом стоящие здание, старые скрипучие качели, также весят, прям как в детстве. Я сажусь на них, тихо покачиваясь и держа в руках билет, рассматривая дизайн: слева в верхнем углу: фото группы, посередине: место, цена, дата; в остальных местах, красные круги на чёрном фоне. Здорово.

Я так увлекся, что дернулся, когда скрипнули соседние качели. Посмотрев в бок, я опешил. Это… это мой солист, Зак Уайт! Я, открыв рот, смотрю на него, даже сам этого не замечая, он сидит на качелях, немного сгорбившись, засунув руки в карманы, держа в зубах сигарету.

- Я не он, - отвечает Зак.

Я сначала не очень понимаю, но потом… Не он? Такое чувство, что этот человек разговаривает на другом языке.

- Что?

- Я не он, - повторил, как для тупых, двойник.

- А… - только и смог выдавить я.

Он повернул голову ко мне, и его волосы рассыпались по плечам. У него такое же лицо, такой же взгляд, голос и всё остальное. Только вот сигарета не вписывается.

- А ты его фанат, да?

- А… ну… да.

- Ясно, - сказал он, вставая с качели и туша сигарету. Разворачиваясь, он начал уходить, но не успел я заметить, как встав, вцепился ему в руку. Он повернулся и непонимающе посмотрел на меня, а я… а что я? Я просто стоял и смотрел на него, крепко держа за руку.

Это не он! Но мне отчаянно не хотелось отпускать этого человека. Это только его копия! Не он! Отчаянно твердил мой внутренний голос, но…

- Может, отпустишь?

- Не могу, - отвечаю я честно, а он, отворачиваясь от меня, отвечает:

- Сейчас концерт начнётся.

- Плевать! – со злостью говорю я и разворачиваю его к себе, видя его удивлённое лицо, до меня доходит, что я сказал. Это я сказал? Видимо, я действительно не отпущу его теперь.

- Что? – говорит он, но вместо ответа я прижимаю его к себе и целую в губы, страстно, кусая их, и вынуждая его вскрикнуть. Не теряясь, проникаю к нему языком и целую, как вампир, в смысле, будто хочу удовлетвориться через поцелуй. Через пару мгновений отрываясь, я начинаю лихорадочно соображать.

Если бы ко мне полез парень, я бы его оттолкнул. А самый нормальный парень бы, не только оттолкнул, побил бы, да ещё и отпустил ниже плинтуса. Может он тоже гей? Но я, же гей только для Зака. А значит теперь и для его двойников. Значит и для других парней? Черт, кажется, я запутался.

Кажется, этот парень заметил, что я смотрю сквозь него. Он снова притянул меня к себе и поцеловал, так же как и я. Будто, отдавая должок. Я обнял его за талию и, чуть усмехаясь и отвечая на поцелуй, сильно прижимаю к себе. Но, уже задыхаясь, отрываюсь от губ, покрасневших от сильной борьбы.

- Ты гей? – спрашиваю я, тяжело дыша.

- А что не заметно?

- Просто я не гей.

- Так все говорят, - закатывая глаза, отвечает он, и я узнаю в нём Зака.

- Кстати, кто ты? – спрашиваю я. А внутренний голос ехидно говорит: « ну, ты бы ещё после секса спросил».

- Заи.

- Вау, - говорю я, рассматривая его лицо.

- Ты что любишь Зака Уайта? – не ожидал я такого вопроса.

- Уже сомневаюсь, - отвечаю я, правдиво.

Он смотрит мне в глаза, видимо, чтобы отыскать ложь. Я ответно смотрю, не отводя взгляда и доказывая, что это правда. Он тяжело дышит, и раскрасневшиеся губы мерцают на свете фонаря. Позади, слышу визг, значит, уже запускают. Но я стою. Стою и, не двигаясь и уже не удивляясь, смотрю на билет валяющейся рядом. Поднимаю взгляд на Заи и чувствую мягкие губы касающиеся мои, так нежно. Вот, что я называю контрастом.

Он отрывается и хватает меня за руку своею, тонкой, будто состоящей из хрупкого стекла рукой. Мы бежим, и я слышу удаляющейся визг толпы и моё быстрое биение сердца, увеличивающее своё биение. Мы забегаем в дом, дальше в квартиру и я прижат к закрывшейся, только что двери, страстным поцелуем.

Я отодвигаю его от себя и снимаю толстовку, он снимает с себя рубашку. Я валю его на пол и стягиваю ботинки, попутно снимая ногами свои. Он встаёт на четвереньки, поворачиваясь задом ко мне и, кажется, ползёт по - направлении в комнату. Я обнимаю его сзади, коротко поцеловав в позвонок на шее, чуть приподнявшись, стягиваю с себя футболку и с него майку. Он уже становится на ноги и помогает подняться мне, нежно обнимая меня за шею, он мягко целует, а я, не теряя времени, расстёгиваю его ремень. Брюки просто сползли с него, перешагнув через них, он тянет меня за собой, схватившись за мои брюки. Перейдя порог спальни, Заи становится на колени, стягивая с меня брюки, он языком проводит по члену поверх трусов. Я шиплю и валю его на пол, но впервые он меня останавливает.

- Услышат. Подожди, я музыку включу, - он встаёт и подходит к музыкальному центру, нажимая на кнопку, я узнаю песню - «Merlin Menson - Sweet Dreams». Он поворачивается, но я уже сзади него, схватив за талию, почти швыряю на кровать, нависая сверху. Беспорядочные поцелуи красивого тела, я завожусь лишь от мысли, как войду в него и как, он будет стонать мой имя. Так стоп, он моего имени не знает. Я внезапно останавливаюсь, а он смотрит на меня затуманенным взглядом.

- Меня зовут Джек, - говорю я, хватая его рукой за лицо, - повтори.

- Дж… Джек, - повторяет он, хрипя; я вознаграждаю его нежным поцелуем и мягко глажу по местам, где оставил следы от пальцев. Стягивая с него трусы и.… Не знаю, что делать дальше. Чёрт! Такого никогда не было. Он заметил моё замешательство и поднял с кровати, вставая напротив меня, чуть отодвинув меня, он встаёт на четвереньки и, спуская с меня трусы, начинает делать минет. Я закрываю глаза от потрясающих ощущений, но так хочется видеть его. Открываю глаза и завожусь сильнее, видя как он, растягивает себя пальцами. Я быстро поднимаю и бросаю на кровать, с силой вводя в него член, от чего он вскрикивает, как раз под музыку. Толчки на бешеной скорости, капли пота стекающие по блестящей коже, растрепанные волосы и раскрасневшееся лицо. И так продолжалось, пока мы оба не удовлетворились, около пяти раз подряд.

Проснулся я утром, солнце светило прямо в глаза, а я зевая начал потягивать и рукой врезал Заю. Я смотрю на него, будто впервые вижу, он, сонно моргая, осмотрел на меня.

- Доброе утро, - прошептал тот.

Я, вспоминая прошлый вечер, я лишь улыбнулся, я нашёл не Зака, а Зая. Он намного лучше. Характер такой же, внешность такая же, но он настоящий, а ведь именно из-за этого я сомневался в Заке.

- Доброе, - ответил я с улыбкой и, наклонившись, нежно поцеловал моё сокровище.

Он улыбнулся, потягиваясь, а простынь сползла с его тела, показывая белую кожу с красно – фиолетовыми засосами. Я покраснел. Да уж, повеселились мы вчера. Но я просто не мог удержаться!

- Я его брат – близнец, - говорит он внезапно.

- Что? – не совсем понимая о чём он, смотрю ему в глаза.
- Я брат – близнец Зака Уайта, Заи Уайт, - говорит он, ожидая моей реакции. И впервые в жизни, после моей любви к Заку, я понимаю, что мне плевать на него.

Я опрокидываюсь назад на подушку и закрываю глаза руками, улыбаясь и тихо шепча:

- Мне уже певать.

Чувствую скрип кровати и легкое касание его волос о мою щёку. Он убирает мои руки и выглядит обеспокоенным. Я просто ему улыбаюсь и беру в руки его лицу.

- Мне плевать на него, я люблю тебя, Заи Уайт.

Лихорадочный блеск его глаз и понимаю, что повториться вчерашняя ночь.

@музыка: Merlin Menson - Sweet Dreams

@настроение:

@темы: ориджинал, яой, POV